- Мой Император, - встрепенулась девушка, завидев меня, и едва заметно опустила голову, чуть зардевшись. – Смею надеяться, мое присутствие не смутит вас? – это она говорила уже поднимаясь, чтобы, видимо, присесть в реверансе, но предупредительный жест все же успел помешать ей в этом не слишком уместном на узком пространстве действии.
- Я хотел побеседовать с вами, миледи, - признался я, скользнув взглядом по нервно дрогнувшим тонким губам. – Я понимаю, что вопрос несколько деликатен, однако же, как человек не только прямолинейный, но и во многом заинтересованный в удачном для всех исходе дела, я все же дерзну осведомиться, нет ли у вас решения по поставленному Полуночными условию? – ресницы опустились, скрывая блеск в глубоких, насыщенного цвета глазах, и губы вновь на мгновение дрогнули.
- Нет, мой Император, у меня нет… Вариантов. Впрочем, полагаю, если ситуация окажется слишком опасной, я смогу надеяться на помощь некоторых моих друзей. Однако же мне не хотелось бы обременять их, вероятно, я смогу как-то решить ситуацию в оставшееся время, - к бледным щекам прилила кровь, и пальцы стиснули верхнюю юбку, когда я присел на другом конце скамьи, вынужденно близко к опустившей голову даме. Она ведь всегда смущалась в моем присутствии… От чего? Все же верно то, что сказал мне Дамский Угодник, и та самая желанная для нее партия и есть я?
- Весьма нерадужное положение, - кивнул я между тем, - однако же, леди, смею надеяться, что вскоре ситуация получит свое решение. К сожалению, мне не представилось до сих пор случая встретиться с Полуночным, но, если это окажется возможным, я, несомненно, попрошу за вас. Полагаю, продлить срок на месяц или два он не откажется, и войдет в ваше положение, - я осекся, когда тонкая ладонь с узкими пальцами опустилась на мою руку, и сверкнула вновь странная искорка в глубоких глазах.
- Сир, право, я опасаюсь, что в подобном браке уже не будет иметь значения, будет ли мне дано три месяца или полгода. Я всегда считала, что брак должен строиться на любви, или, хотя бы, на взаимном уважении супругов. В таком случае подобный союз имеет шансы оказаться достаточно крепким, мой Император. Но, если брак заключен по соображениям корысти или из безысходности, разве он сможет принести счастье? Как и ранний брак, пусть даже заключенный по воле супругов? Разве вы понимаете брак иначе? Разве это не союз, - зазвенел дотоле тихий, холодный голос, наполняясь сдерживаемыми с вящим трудом слезами. – Не союз двух людей, связанных чувствами, общими воззрениями, общими чаяниями? Если даже не о чем поговорить с супругом? – выдохнула девушка, отпуская стиснутую ей на миг кисть. – Разве это достойный союз?
- Иногда браки заключаются без любви, - пожал я плечами, - но оказываются весьма крепкими, а иногда, казалось бы, любовь, но люди остаются несчастными. Хотя бы моя матушка – ведь их брак был по любви…
- Я не знаю, кто виноват в той ситуации, - отозвалась Целительница. – И не берусь судить. Но я знаю, что мои родители были счастливы, они уважали друг друга, и сумели создать весьма крепкий союз, приносивший благо и им, и Оринэе. Я видела и пары, которые были связаны любовью, и были счастливы, и браки, заключенные по дружбе, весьма удачные. Но я ни одного брака на голом рассчете не видела, который бы оказался счастливым. Есть чудесные люди, подобные герцогу Нами, или Гранд-Мастеру Фэрту, но, к моему несчастью, я лишь дружна с ними, и их сердца заняты. А герцог Нами и вовсе женат. Союз мог бы оказаться не самым страшным, я глубоко уважаю Наместника Кабра, но… - вновь дрогнули тонкие плечи, словно от холода, хотя погода стояла весьма теплая, и сладко, до тошноты пахло от розовых кустов чем-то, хотя и розы-то еще не зацвели как следует… Видимо, новое увлечение Илли, полить их какой-нибудь гадостью. Каждый год в это время, воистину… - А как вы понимаете любовь, брак, мой повелитель? Если мой вопрос не бестактен?
- Сходно с вами. Это союз мыслей, пусть и не всех, взглядов, уважение, если говорить о браке. А любовь… Пожалуй, лучше спросить об этом писателя или поэта, я едва ли красиво опишу такое чувство. Это желание быть рядом, поддерживать, помогать, и ощущение поддержки. Если речь идет о мужчине, желание защищать возлюбленную, спокойствие в ее присутствии, ощущение уюта… - взгляд против воли остановился на замерцавших в сгущавшихся сумерках глазах, и там, за застекленной дверью, вернулась бабушка, что-то рассказывал дамам сын, и, верно, ждали нас. И решение было окончательно принято именно в те минуты, последние, на балкончике Большой Гостиной Императорского Крыла. – Это желание того, чтобы любимый человек был счастлив, пусть, возможно, и не с тобой, ведь любовь не всегда взаимна.
- Разве можно описать это чувство лучше, чем это сделали вы? – глухо усмехнулась девушка. – Звучит так, словно вы влюблены, если вы простите мне такую дерзость. Вы… любили?
- В каком-то смысле да, - сказать, вот сейчас, что эти слова предназначены ей, что я всего лишь сказал то, что было на душе в этот момент, и даже поднялась на мгновение рука, но опустилась вновь, и признание осталось на губах… – А вы? Откровенность за откровенность, в Оринэе была даже подобная игра…
- Мне однажды казалось, что я люблю, - прошуршало платье при подъеме, и заструились в сумерках накрахмаленные складки. – Но я ошибалась, это было дружескими чувствами. Я поняла это много позже. Впрочем… В какой-то мере, - взгляд замер на моем лице, но все же скользнул прочь, и башмачки застучали по камню пола к стеклянной двери. – Пожалуй, да. – Даже если бы она вздумала обернуться, а не скользнуть под предлогом того, что заждались уже остальные Фамэ, внутрь, едва ли темнота и растения сестры позволили бы молодой принцессе, при всей холодности все же кое-что выдавшей, увидеть улыбку на моих губах. Но гордая дочь короля Аланда Девятого и не обернулась.
***
Ночь после этих незадавшихся семейных посиделок оказалась, пожалуй, одной из самых долгих в моей жизни, но, вновь и вновь взвешивая возможные последствия, я укреплялся в своем решении… Если Оринэя обретет свободу и брак окажется крепким, войти в состав Империи не худшая участь для пощипанной роккандцами страны, а если нет, из любой ситуации можно было найти вполне достойный выход. Науры не только не возразили бы, будь я и здесь прав, но это и соответствовало лучшим их, несомненно, чаяниям…
Да и любовь ли, или нет, но уважение в таком союзе присутствовало бы, и, более того, даже в определенной мере нечто вроде дружеской симпатии. Уже неплохо, с учетом обстоятельств, и даже для Оринэйской не худший вариант, и неспроста ведь так прозрачно сыпал намеками Фэрт, которому вообще свойственно прямо никому, ничего и никогда не говорить. Хотя мы, друзья, часто оказывались приятным исключением, часто, но не всегда…
Так или иначе, но первая половина дня у меня была занята делами совершенно иными, а именно председательствованием в Имперском Суде, по делу тех самых самиров, что устроили покушение на Тиония, и тех их «внявших товарищей», коих выловили в Особом Отряде проверки Бэнджамина. Впрочем, расследование по делу лихорадки еще шло, и показывало, что и здесь тоже без самирских рук, вернее, чар, не обошлось. После первого заседания, коим судебный процесс не ограничивался, и предстояло еще несколько процессов под моим началом, ибо дело имело особую важность, будучи связано с попыткой покушения на наследника престола, и, более того, одновременно на самого монарха, я посетил и Дарианский Храм Богини-Матери Барлы, Божественной и Предвечной Супруги, и лишь в три часа пополудни, перед ожидавшими меня встречами с главами ряда Министерств и вечерним заседанием Малого Кабинета, грозившим закончиться весьма глубокой ночью, образовалась некоторая пауза, непродолжительная, которую, по хорошей погоде, я решил провести на воздухе, в парке, в излюбленных беседках у Пруда Королевских Лебедей. И если решение-то было принято по раздумьям, то вот воплощаться в жизнь оно стало вдруг несколько спонтанно, наплевав на мои размышления о том, как было бы уместнее подобное деяние провернуть…