В гарнизоне я провела неделю, и за это время успела, не без удивления, отметить, что даже при моем весьма сомнительном появлении по эту сторону Стены Науров и плохом знании языка – и объяснять ситуацию допрашивавшим меня солдатам тоже получалось достаточно плохо – никтоварилианцы относились ко мне достаточно приветливо – по крайней мере, ко мне в первый же день заглянул гарнизонный лекарь, и очень кстати – я порядком промерзла, да и последствия чар роккандцев давали о себе знать, никто не пытался меня запугать, надавить, не трогали… И даже соглашались отвечать на мои почти наивные расспросы о стране – как мне себя вести и что у них не принято или, напротив, положено делать. Отказывались мне говорить только о том, что со мной будет дальше: я и предполагала, что так и будет, и действительно, мои «охранники» поведали, что решать подобные вопросы не в их обязанностях и ко мне прибудут представители стороны, которая уполномочена разрешать подобные ситуации. В голове при этих их словах пронеслась мысль «Особый Отряд, наверное…».
И я оказалась права – одним утром, когда я старательно зубрила наанак, по выданному мне сердобольными воинами, уставшими слушать мои исковерканные попытки говорить на их языке, учебнику для детей, ко мне пришли. К визитерам я уже привыкла, и все же удивилась, когда увидела молоденького, младше меня на вид, юношу с длинными темными волосами и ярко-оранжевым ободком вокруг глаз. Лицо его, смуглое на фоне стоявших в дверях стражников, не выражало абсолютно ничего, под запахнутым плащом виднелись голенища высоких сапог. На спине и груди красовались вышитые серебром по черной ткани меч, закрытый щитом, на котором в свою очередь было изображено дерево. Последнее я распознать не сумела и натянула на лицо улыбку, кланяясь незнакомцу.
- Вице-Мастер Особого Отряда Карру, - сообщило бесстрастное лицо, ладонь едва заметно шевельнулась, и солдаты исчезли за дверью. Я сглотнула, опуская взгляд на доски пола. А самир, я наконец сообразила, кем является незнакомец, поведал, что ему поручил встретиться со мной Гранд-Мастер Фэрт, который позднее побеседует со мной лично. Пока же встреча носила скорее неформальный характер и направлена была на осмотр моего дара, хаотично метавшегося и с трудом поддававшегося контролю – я проводила долгие часы, концентрируясь на своих чарах, как меня учили в Таунаке, и лишь благодаря этому хоть как-то сдерживала вспышки Темного Целительства, о чем честно и поведала самиру, никаким образом не выражавшему своего мнения о моих словах и ответах на вопросы о тех, кто меня сопровождал, как я пересекла границу, где, почему и когда… Выражение тонких черт лица оставалось все столь же бесстрастным, словно мы обсуждали вафли за завтраком или то, что на улице выпал снег. Я никогда до того дня не общалась с самирами всерьез дольше нескольких минут, и на протяжении разговора по привычке отыскивала в его лице хоть тень эмоций – и, не находя, внутренне содрогалась от осознания того, что я даже не могла предположить, хотя бы, что у них на уме. А еще я почти всерьез задавалась вопросом о том, сколько ему лет, если он получил, сколь я понимала, высокую должность, будучи внешне младше меня – но Танра, напутствуя нас, и говорила, что определить возраст самира невозможно, и с равной вероятностью ему может оказаться и двадцать, и добрых сорок лет…
Ознакомившись с документами и верительными грамотами, побывавшими за эти дни в руках немалого количества людей, Вице-Мастер Карру удалился, напомнив, что меня позднее пригласят для беседы с Гранд-Мастером Фэртом. Мне почему-то представлялся солидного вида мужчина в строгом облачении, и когда меня пригласили-таки «побеседовать», не сразу осознала, что восседавший на другом конце длинного стола «адъютант» в лице юноши лет восемнадцати с виду, вещавший мне, что Гранд-Мастер вот-вот подойдет, и есть тот, кого я жду… И все же сообразила я это относительно быстро, и, обдумав свои подозрения, решилась-таки их озвучить. Не меняясь в лице (и факт этот казался мне жутковатым), самир выслушал мои доводы и подтвердил, что я права…
А следующий полдень я встретила уже в пути, в сопровождении молчаливых мрачноватых самиров, само присутствие которых приводило в состояние легкой тревоги – за все мое общение с ними на лицах не появлялось ни тени нахмуренного лба, ни намека на улыбку, и создавалось впечатление, что лица этих мужчин вырезаны из мрамора – единственным, что хоть как-то изменялось, были глаза и губы, когда самиры разговаривали. Вот только большую часть времени они молчали, а я и вовсе ехала в закрытой карете, в обществе только заплечного мешка и Стража, спрятанного под туникой. Карету я покидала только не привалах – и, глядя на окружавшую меня стражу, знала, что попытка сбежать, вздумай я это сделать, окончилась бы для меня плачевно. Впрочем, радовало то, что Фэрт перед отъездом из гарнизона «заблокировал» мой дар, что самиры умели делать тысячи лет, и за что их недолюбливали, отчасти, некоторые люди, о чем любезно мне сообщил – и, поскольку попросила его об этом я сама, опасаясь выплеска дара, я невольно питала к нему легкое уважение. А галантность поведения окружавших меня мужчин – они и впрямь помогали мне забраться в карету, придвигали стул, если мы останавливались на ночь в таверне, подавали руку, если нужно было что-то переступить, при всей мрачности их облика казалась удивительно приятной – я не знала, самирская ли это черта или просто хорошее воспитание, и все же не могла не отметить, что присуща она была всем из тех, кто меня окружал. Вот только вынужденное одиночество порядком давило на душевное состояние, и когда спустя две недели пути ко мне, усевшейся в карету, присоединился мой знакомец с ярко-оранжевыми глазами, напоминавшими летнее Солнце или южные цветы, я почти обрадовалась тому, что буду хоть как-то общаться с другими. И вновь невольно сглотнула, отмечая, что рядом с ним занял место, что-то коротко приказав спутникам на неведомом мне языке, Гранд-Мастер Фэрт.
- Через неделю мы с вами прибудем в Дариан, леди, - сообщил Карру, на лице которого впервые за мое знакомство с самирами показалось нечто, что я решила счесть улыбкой. – Полагаю, вам понравится город. В случае положительного решения Его Величества по итогам аудиенции вам представится шанс его осмотреть…
- То есть… если я понимаю верно… аудиенция будет мне предоставлена? – уточнила я, рассматривая сведенные вместе кончики пальцев Фэрта. Черные глаза последнего скользнули на мое лицо.
- Его Величество Император Никтоварилианской Империи и островов Фархат, а равно прилегающих морей Арэн Второй любезно одобрили ваше прошение об аудиенции, - холодно сообщил он. – Точная дата оной будет сообщена вам несколько позднее. Император сообщил, что встреча состоится в ближайшее время, но, поскольку он является весьма занятым человеком, - я кивнула, поневоле вспоминая портрет в доме Наруса. Даже портрет производил пугающе-волнительное впечатление, создавал ощущение проницательного и острого ума, наблюдательного взгляда и внушительной силы. А что же тогда… будет наяву?
- Я понимаю, что встреча не состоится в первый день по моему прибытию, и, смею заметить, я готова ожидать аудиенции столько, сколько будет необходимо.
- Ваша личность подтверждена, процедуры необходимых проверок практически завершены. Решение о вашей встрече будет принимать лично Император. Из глубокого уважения к Владычице Танре встреча состоится в возможно более короткие сроки. – Отрезал самир, не отреагировав на мою попытку улыбнуться.
- И… могу я узнать примерные сроки?
- От двух недель до нескольких месяцев. Поверьте, леди, это очень короткие сроки. Прошение Владычицы Танры было рассмотрено во время нашей поездки, это несколько сократило сроки ожидания ответа Дворца. – Я стиснула руку, кивая и отгоняя мысль о том, что до моей встречи с правителем крупнейшей в мире страны, человеком, некогда введшим войска, спасшие жизнь – и свободу – тысячам оринэйцев, и о котором я совсем недавно заявляла, что ни за что не буду просить о помощи, оставались считанные недели.