Он бросил взгляд на Ларри Спенса, наблюдавшего за ними исподтишка.
— Я смотрю, на тебя мужики бросаются, как пчелы на мед. Или, вернее сказать, как слепни.
— А я смотрю, ты еще не разучился острить, Роберт.
Он пожал плечами.
— Всего лишь защищаюсь. Он немного смахивает на того парня, который волочился за тобой в тот год, когда мы переходили в высшую школу — с которым я бы разделался, если бы ты не загипнотизировала его и не уронила на землю. Как там его звали? Бобби как-то там?
— Дэнни Эбботт, — тихо ответила Нест.
— Ага. Ну и лето же было, правда? Я чуть голову себе не сломал над этими ребусами. Конечно, дело было в магии, которую ты использовала.
Он хотел пошутить, но оказался ближе к истине, чем сам подозревал. Нест выдавила улыбку.
— Помнишь то дело Четвертого июля с Джоном Россом и взрывом фейерверков? — не отступал он. — Я тогда прокрался следом за тобой по парку, а потом упал и разбил голову. Я до сих пор помню, как ты на меня смотрела. А потом сказала, что применила магию. — Он внезапно задумался. — Знаешь, я ведь так и не смог понять, что тогда произошло.
Нест резко нагнулась, схватила хнычущего Кайла и сунула отцу.
— Ну, Кайл, лучше ты ему объясни.
— 'исни, — хихикая, повторил Кайл.
Роберт взял сына на руки и стал тихонько раскачивать.
— Не забудь про рождественскую вечеринку, во вторник, — сказал он Нест, целуя пухлую щечку Кайла. — У тебя ведь есть приглашение, а?
Нест кивнула.
— Конечно. Я буду.
— Хорошо. Мои родители сумеют сделать из меня козла отпущения, если ты не придешь.
— Сам отдувайся, — бросила Нест. — Увидимся позже Роберт. Пока, Кайл. — Она сделала пальцами «козу», мальчишка же спрятался у отца за спиной.
— А ну, перестань пугать его! — сказал ей Роберт.
Она поставила чашку на поднос возле дверей кухни, собираясь уйти. Ларри Спенс все еще следил за ней глазами, но она будто и не замечала. «Жизнь в маленьком городке полна моментов, которые лучше не замечать», — устало подумала Нест.
Она уже покидала приемную, собираясь забрать пальто, когда перед ней выросла высокая, угловатая молодая женщина с волосами безумного красного оттенка и пронзительно-зелеными глазами.
— Вы Нест Фримарк? — спросила она, уставившись на нее по-кошачьи немигающим взглядом. При более близком рассмотрении она больше смахивала на девушку-подростка, нежели на взрослую женщину. Нест кивнула. — Я — Пенни, — объявила собеседница.
Она протянула руку, и Нест пожала ее. Рукопожатие Пенни оказалось сильным и уверенным.
— Просто хотела, чтобы вы знали, как я вами восхищаюсь. Я следила за вашей карьерой, начиная с Игр в Мельбурне. Тогда я была обыкновенной маленькой девочкой. Но вы вдохновили меня! Я тоже хотела быть бегуньей, но у меня не очень сильные легкие — или что-то в этом роде. Поэтому я стала актрисой. Можете себе представить? — Она хихикнула. — И я подумала, что вам следует знать: есть кто-то, кто вас помнит. То есть помнит о тех временах, когда вы были знамениты. — Она снова захихикала. — Эй, было здорово познакомиться с вами. Надеюсь, вы обо мне еще услышите. Пока.
И она исчезла, прежде чем Нест успела отреагировать, растворившись в толпе, скопившейся вокруг электрокофеварки. «Кое-кто помнит о тех временах, когда вы были знамениты». Нест скривилась. Что за странное высказывание! Она никогда прежде не видела эту девушку и понятия не имела, кто она такая. Да и вид у нее был такой странный, что невозможно было подумать, будто она из Хоупуэлла.
«Должно быть, в городе появляются новые лица, — подумала Нест. — Все страньше и страньше», — пришла на ум фраза из Алисы в Стране Чудес.
Да уж, чего не скажешь о Ларри Спенсе, который уже направлялся в ее сторону с надеждой на лице. Нест повернулась, словно о чем-то вспомнила, и выскочила на улицу.
Глава 3
Финдо Гаск стоял через улицу от Первой Конгрегационалистской церкви, возле редакции «Хоупуэлл Газетт», терпеливо ожидая возвращения Пенни. Совершенно нелепая фигура в сюртуке и шляпе с плоской тульей, высокая и сутулая, четко обрисовывалась на фоне светлого камня здания редакции, освещаемая ярким зимним солнцем. С черным томиком в руках, словно со щитом, он напоминал пророка наших дней, явившегося вершить суд над ничего не подозревающими горожанами.
На самом деле истина была куда страшнее.
Даже для демона Финдо Гаск был очень стар. Он жил уже много веков, и это было необычно. По большей части своей демоны имеют тенденцию к саморазрушению или становятся жертвой междоусобных распрей. Когда их трансформация завершается, демоны избавляются от всего человеческого, уменьшаются и превращаются в жуткие крылатые создания. Так что, если лишить их человеческой личины, они более всего напоминают летучих мышей.