Наконец она опустила Харпер, и малышка прижалась к ее бедру. Руки Нест оказались свободными.
— Малыш Джон, — тихо сказала Нест. — Все в порядке.
Мальчик смотрел на нее с такой мольбой, что она едва не разрыдалась. Его потребность была очевидной, вопиющей, но она никак не могла освободиться от нерешительности.
Она смотрела ему в глаза, протягивая руки, терпеливо ожидая. И впервые заметила, что цвет его волос и кожи напоминает ее собственный. Еще она удивилась, как похожи их лица. Странно. Она и не помнила, чтобы у него были зеленые глаза. Они всегда казались синими-синими…
И ведь в самом деле они были синими.
— О, Боже мой! — прошептала Нест.
Он изменялся у нее на глазах — совсем немного, но все же достаточно для того, чтобы Нест поняла, что происходит. И сейчас менялось его лицо, становясь точной копией ее собственного — понемножку, по капельке.
— Мама, — повторял он. — Мама.
— Ты хочешь, чтобы я стала твоей мамой, малыш? — спросила она тихонько. — Именно этого ты хочешь? Я тоже этого хочу. Хочу быть твоей мамой больше всего на свете. Ты, я и Харпер. У нас будет семья, правда?
— Юбью тебя, Нест, — пробормотала Харпер, поднимая голову и теснее прижимаясь к бедру Нест.
— Иди же сюда, Малыш Джон, — снова позвала Нест. — Давай я возьму тебя на руки, радость моя.
Цыганский морф оглянулся на Духа. Огромный призрачный волк поднял голову и встретился с ним взглядом. Спустя секунду он сделал шаг к морфу, и Малыш Джон наконец подошел к Нест, и она заключила его в объятия, гладя по голове.
— Все хорошо, Малыш Джон. Он не причинит тебе вреда. И не подойдет сюда. Останется на месте.
Она предупреждающе взглянула на Духа, выразив в этом взгляде все, что хотела. Волк-призрак едва взглянул на нее в ответ. Глаза его сверкали. Потом отвернулся.
— Малыш Джон, — приговаривала она. — Скажи, что ты хочешь. Пожалуйста, мой маленький.
Он поднял голову и снова удостоверился, что Дух не пытается приблизиться.
— Он не вернется ко мне, не будет жить внутри меня. Он не принадлежит мне. И никогда этого не хотел. Это было моей ошибкой, Малыш Джон. Я заставила его. Но теперь он не вернется. Я не позволю этому случиться. Все в порядке. Остались только ты и я.
Наверху все затихло, запахло дымом. Нест ощутила жар пламени. В доме пожар, и у нее мало времени. Если не удастся пробиться к нему сейчас, значит, не удастся никогда. Она должна забрать его, но нельзя прерывать начавшийся процесс. Она была близка к нему так, как никогда. Чувствовала, что он готов раскрыть свою тайну. Над головой что-то взорвалось, и она даже представить себе не могла, с чем встретится, когда выведет наверх детей.
— Я люблю тебя, Малыш Джон, — прошептала она, и в голосе ее послышалось отчаяние.
Она почувствовала, как он шевелится у нее в руках, прижимаясь все теснее.
— Скажи же, что ты хочешь, малыш, — умоляла она.
И когда он сделал это, оно оказалось не тем, чего она ожидала, но много, много лучше: на такое Нест просто не могла надеяться.
Глава 28
Рождество.
Побитый и растрепанный, в разорванной одежде, Финдо Гаск медленно двигался по коридору старого викторианского особняка в поисках Нест Фримарк. Он потерял свой черный котелок и львиную долю хладнокровия. Но Книгу Имен по-прежнему крепко прижимал к груди. За его спиной языки пламени уже начинали лизать стену, пробиваясь сквозь потолок, кровожадно гудя. Его странные серые глаза горели не меньше, чем огонь за спиной, гневом, разочарованием, тоской.
Джон Росс и Нест Фримарк оказались куда сильнее и смелее, чем он предполагал. Он и поверить не мог, что им достанет безрассудства явиться сюда, к нему, и напасть на него в таких более чем невыгодных для них обстоятельствах. И не потеря Твитча и Пенни, а по всей вероятности, и эр'дроха тревожила его. Их всех легко заменить. Его чрезвычайно задело нахальство, с каким Росс и Нест Фримарк ответили на его вызов, в то время как он уже считал их полностью в своей власти.
Он гордился собственной осторожностью и тщательностью. И считал, что его невозможно было захватить врасплох, но события этой ночи совершенно выбили его из колеи.
Морщинистое лицо сжалось от напряжения. И ничего уже не изменить. Самое лучшее, что он мог сделать — вернуть прежний порядок вещей. Убедиться в том, чтобы Нест Фримарк, буде она еще жива, больше таковой не оставалась. Потом от него потребуется найти цыганского морфа и, по крайней мере, воспрепятствовать тому, чтобы он когда-либо мог послужить Слову.