Куда проще обвинить ее.
– У нас был защищенный секс. Как такое могло произойти?
Она подняла бровь.
– Ты единственный, у кого есть опыт, вот и расскажи мне.
Он стиснул зубы.
– Ты должна была постараться связаться со мной.
– После того как ты обошелся со мной, я не хотела пробовать. Коль скоро отверг меня, ты отверг бы и ребенка.
Криштиану напрягся, во рту у него пересохло. Холли ударила по самому больному.
– Значит, ты вот так просто уйдешь. Получила чек, и теперь не нужно рассказывать мне о ребенке. Собралась держать все в тайне, не так ли?
Отводя взгляд, Холли неуверенно кивнула.
Он сжал кулаки.
– Почему?
– Я прежде не знала, каково это – ненавидеть кого-то, Криштиану. До тех пор, пока не встретила тебя.
Он был потрясен яростью и горем в ее глазах.
– Я не мог причинить тебе такую боль. Мы едва знали друг друга. А ты была так соблазнительна, так нежна. На мгновение мне показалось, что тебе нравлюсь именно я.
Она дрожавшей рукой провела по лбу.
– Едва получив, что хотел, ты показал мне свое истинное лицо. Я осталась без работы и крыши над головой. Беременной и одинокой. Вынуждена была сама заботиться о ребенке. Знаешь, как трудно искать работу с новорожденным ребенком на руках? Я изо всех сил пыталась заботиться о Джеке, пока ты притворялся, будто нас не существует. – Она оглядела роскошный холл. – Пил шампанское и ходил на вечеринки.
Странно, но ее слова заставили его почувствовать себя виноватым. Ему это не понравилось.
– Ты никогда не говорила мне.
– Я пришла просить у тебя денег, Криштиану. – Ее красивые карие глаза внезапно загорелись. – Просить как милостыню, чтобы мне не пришлось сегодня переехать в приют для бездомных. Ты и представить не можешь, каково это – обращаться за помощью к тому, кого ненавидишь.
Нет. Боже, неужели он мог опуститься до такого. Даже в период своего сиротства и бедности в Италии Криштиану скорее умер бы, чем совершил это.
«Впрочем, у женщин все иначе, – подумал он. – Они не такие гордые, как мужчины».
– Я, кстати, предложил тебе чек, если помнишь. А ты решила взять деньги и сбежать.
Она возмутилась.
– Тем самым сделав тебе одолжение. Ты ведь не хочешь быть отцом. Поэтому забудь, что я сюда приходила. Забудь, что Джек вообще родился.
Развернувшись, Холли повезла коляску к выходу. Криштиану смотрел, как они уходят. Внезапно мраморный пол отеля пошатнулся у него под ногами. Он вспомнил свое детство. Мать напивалась и меняла любовников. Они переезжали из одной квартиры в другую. В то время он чувствовал себя беспомощным, одиноким, никогда не задерживался в одной школе надолго, поэтому не мог завести друзей.
Большая часть скудных денег семьи шла на алкоголь. У них всегда было мало еды. Криштиану было нечего носить, поэтому одежду ему давала церковь.
Он никогда не знал отца, который воспитывал бы его и защищал. Конечно, если не считать Луиджи Беннато, хотя тот точно таковым не являлся.
Недолго думая, Криштиану шагнул вперед и схватил Холли за плечо.
– Я не позволю тебе этого сделать, не позволю забрать нашего ребенка.
– Почему? Неужели хочешь быть отцом? Не смеши меня. Ты – эгоистичный плейбой, Криштиану и не смог бы полюбить кого-то, даже если бы попытался. А теперь, когда у меня достаточно денег, чтобы воспитать сына, я и вовсе не хочу иметь с тобой ничего общего.
Глава 2
Холли смотрела на Криштиану так, будто совсем его не боялась. Только вот правда в том, что от усилий, которые прилагала, чтобы противостоять ему, она дрожала всем телом.
Какая жалость, что она не последовала собственному первоначальному импульсу развернуться и убежать, когда Криштиану подошел к ней.
Хотя, нет, он бы догнал ее раньше, чем она успела бы достичь вращающейся двери. Одного взгляда на его великолепное мускулистое тело и холодную беспощадность глаз достаточно, чтобы понять это.
«Все-таки, он – темная личность, – по-прежнему дрожа, размышляла Холли. – Темные волосы. Темные глаза. Темный смокинг. Темная щетина на скулах и подбородке». И темная ярость во взгляде, когда он подошел к ней и положил руку на плечо.
Его черные глаза сузились.
– Вот, значит, какого ты обо мне мнения. То есть ты ожидала, что я хладнокровно выпишу чек и оставлю собственное дитя на твое попечение.
Она дрожала, но старалась не подавать виду.
– Деньги – это все, что ты можешь предложить как отец. Почему бы тебе просто не признать это?
Он сильнее сжал ей плечо.
– Ты обманула меня, взяла деньги, а теперь еще и оскорбляешь.
Услышав это, Холли хотела бросить чек ему в лицо, но вспомнила слова Лолы о том, что гордость не прокормит ребенка. Вздохнув, она крепче сжала чек. Эти деньги обеспечат будущее сына, а кроме того, дадут ей шанс, наконец, отказаться от глупой мечты стать певицей и выучиться реальной профессии. Например, бухгалтер или медсестра.