— День… Теон мухлюет в карты, — тихо нажаловалась Эстель.
Диаль улыбнулся:
— Если бы он не мухлевал, давно бы проиграл все состояние.
— А так из-за его шулерства, я чуть не проиграла состояние.
Шадар позабавлено хмыкнул:
— Ты хоть представляешь, во сколько оно оценивается?
— Мы играли на медную мелочь, и мое состояние оценивалось в пару золотых.
Он легонько поцеловал ее в шею, поднимаясь к мягкой мочке:
— В следующий раз скажи ему, что лишишь содержания. Обычно этого хватает на месяц затишья.
— Содержания?
— Угу. Скажешь ему, пусть живет на то, что выиграет. И никаких пятидесяти тысяч в год, — фыркнул дракон.
— Пятидесяти тысяч? — ахнула Эстель, замирая. Ей было сложно представить себе такую сумму.
— Да, я тоже думаю, что должно подействовать, — правильно понял ее удивление Диаль, все нежнее и проникновеннее целуя жену и развязывая шнуровку на платье, пользуясь ее временным замешательством.
— А что Вас так огорчило? — спросила девушка, закрывая глаза, сладко обмирая от осторожных и уверенных прикосновений к коже. Расшнурованное платье уже не мешало ему гладить ее спину, мягко разворачивая к себе, опускаясь губами к груди.
— Кроме того, что ты никак не научишься обращаться ко мне на «ты»? Все остальное кажется уже не таким важным.
Эстель глубоко вздохнула, гладя его по щеке:
— Я научусь. Со временем. Просто…
Диаль отвлекся от поцелуев и внимательно посмотрел на смущенную девушку в своих руках.
— Просто что?
Встретиться с ним взглядом снова стало сложно.
— Просто я так мало о Вас знаю…
Дракон тихо рассмеялся. Действительно. Все решилось слишком быстро и неожиданно. Даже для него, и что уж говорить об Эстель? Укрепляя свое положение в Совете, он не собирался торопиться с помолвкой и браком, хотя, конечно, имел на примете несколько выгодных партий. По положению, по состоянию, по политическим связям… И… О, Боги!
Диаль побледнел и едва сдержался, чтобы не ударить себя ладонью по лбу. С магией Истинной пары, с убийством магистра, с интригами Виллема он совершенно забыл… Совершенно забыл о собственных связях, далеко уже не политических, а личных. Эстель просто внезапно появилась в его доме, и весь мир сконцентрировался на ней, будто она — единственный источник света. И все свелось лишь к контролю над своими желаниями и решению проблем. Но до ее появления у него тоже была жизнь. И вполне насыщенная. И теперь советник сидел, глубоко задумавшись, как же он мог упустить этот момент.
— Диаль? — негромко позвала Эстель. — У Вас такое лицо, словно Вы собираетесь признаться в убийстве.
— Нет, не собираюсь, — нервно хмыкнул Шадар и, заметив ее изогнувшуюся бровь, поправился, — то есть, я никого не убивал, конечно же.
— Конечно же.
— Просто вспомнил кое-что. Неважное.
Девушка не поверила, качнула головой, но спорить и настаивать не стала. Воспитание и чувство такта не позволили. Но от этого ему стало только хуже. Будто и правда убил. Советника или двух…
— Эстелла, — вздохнул Диаль, прижимаясь лбом к ее плечу. — Прошу тебя, просто спрашивай, все, что хочешь узнать.
— Например, о чем Вы вспомнили? — поддразнила Эстель.
— О том, как Вы изменили мою жизнь своим появлением.
Настал черед Эстель тяжело вздыхать. Повторялось то же, что и в карете.
— Скажите, какой смысл мне что-то спрашивать, если Вы не отвечаете на вопросы? — улыбнулась девушка. И мягко разрешила: — На этот тоже можете не отвечать.
Диаль взял ее ладонь и погладил пальцем тоненькие костяшки.
— Возможно, со временем я тоже научусь отвечать на твои вопросы иначе, — уклончиво пообещал дракон. — В моем мире прямые ответы опасны. А я не хочу и не собираюсь тебе врать. Однако есть вещи, которые я не могу сказать. По личным причинам или по политическим.
Эстель склонила голову набок, дракон выглядел еще более уставшим, чем, когда она его нашла.
— И по каким причинам не хотите отвечать сейчас?
Шадар улыбнулся: Эстель неспешно и осторожно загоняла его в угол не хуже Виллема.
— По личным, — ответил он.
— Хм… — Эстель задумалась на секунду, отворачиваясь. Читать между строк она научилась давно, в Роша только так и возможно было узнать правду. — Кажется, я понимаю, о чем Вы говорите. Точнее, не говорите.
— Я до последнего буду надеяться, что нет, — усмехнулся советник.
— Так кто из нас более наивен?
— И до последнего буду надеяться, что ты.
Эстель наклонилась к нему и нежно погладила по щеке. Все еще не верилось, что Диаль — ее муж, но было приятно, что он совершенно забыл о других. В груди колючей ящерицей шевельнулась ревность и юркнула в глубину. Когда она приняла предложение магистра, мама готовила ее к более неприятному положению, предупреждая, что титулы, власть, состояние и красота у мужчин редко сочетается с верностью. Несмотря на все клятвы у алтаря. Глупо обманываться, что Диаль — исключение.
— Что ж, не стану разрушать Ваши надежды, — пожала она плечами, и лиф расстегнутого платья чуть сместился, вновь привлекая его внимание.
— Как бы там ни было… — начал было советник и осекся, чуть не проболтавшись от дивного зрелища. — Как бы там ни было, я заберу свой позор в могилу.
Эстель рассмеялась, наблюдая за его моральными мучениями. И почему-то втайне наслаждаясь ими. Ей вспомнилось, насколько холодным, надменным и жестким дракон появился в доме Эрран, как ядовито и стыло говорил с магистром. Идеальное и недосягаемое существо, потрясшее их с Инесс. И то, каким он был сейчас перед ней… Подкупало, томило и искушало. Эстель никогда не замечала за собой хищности, но то, что испытывала сейчас, вполне можно назвать именно так. Она наклонилась к нему и поцеловала, его теплые руки вернулись на прохладную обнаженную спину, обжигая. Острая волна мурашек пробежала по атласной коже, щекоча кончики его пальцев, словно маленькие чешуйки.
Дракон глухо застонал и телепортом перенес их в темную спальню, на мягкую, заправленную постель.
— Вы оставили в библиотеке кафтан, — прошептала Эстель, прерывая долгий и сладкий поцелуй.
— Потому что еще немного, и я оставил бы там и твое платье, — признался Диаль и пересадил ее на перину, медленно целуя и до конца распутывая шнуровку.
— Нужно все же рассказать Вам при случае, для чего предназначена библиотека.
Шадар прикусил губу, чтобы не рассмеяться:
— Попробуйте. Думаю, нас обоих ждут потрясающие открытия. А если настаиваете, я могу вернуть нас обратно сию же минуту.
— Нет. Иначе Вы будете жестоко разочарованы, — улыбнулась девушка.
— Отнюдь, если позволите начать с моей версии.
Глядя в синие глаза, совсем черные в темноте, Эстель скользнула руками к пуговицам камзола, и неторопливо расстегнула их, сбросила с широких плеч тяжелую ткань на покрывало. Туда же отправилась и рубашка. Диаль высвободил ее стройное тело из платья и остановился на мгновение, любуясь ее фигурой в неверном лунном свете. Легко стянув ее чулки и белье, дракон поцеловал гладкие белые колени, нежную грудь и, обняв жену, уложил на подушки. В поцелуях и ласках потонули все лишние мысли. Как в забытии, в душном пьянящем полусне, Эстель гладила его плечи, отвечала на бесконечные поцелуи, тая и плавясь от странного жадного обожания. Запах его тела, гладкие волосы, мягкая кожа, все сводило с ума, отдаваясь внутри уверенностью, не подкрепленной ни одним разумным доводом, что… как бы там ни было, когда-то и с кем-то, а теперь этот дракон всецело принадлежал ей. Даже, если пока не в силах признаться в этом.
Сжимая ее в руках, лаская языком и прикусывая шею и грудь, Диаль опускался все ниже, будто стараясь насытиться вкусом ее тела. А пальцы настолько откровенно и дразняще поглаживали ее между бедер, что дыхание перехватывало от почти болезненного удовольствия. Эстель кусала губы и тяжело дышала, от жара, пылающего в теле. Остро, горячо и слишком прекрасно. Она стонала, сжимая пальцами мягкое покрывало. Его губы терпко, волнующе скользнули по внутренней стороне бедра, и Эстель вскрикнула от пронзившего наслаждения и прикусила собственные пальцы. Стук собственного сердца оглушал, по телу разливался жидкий огонь, который уже невозможно было сдерживать.