— Суеверий?
Она пожала плечами:
— Да… Зелье для роста волос из шерсти заговоренного в полночь овна. Действеннее было бы просто наклеить, но люди верят в такое. Особенно, когда обучение настоящей магии запрещено.
Магистр изумленно дернул бровью, а потом мягко улыбнулся, кивнув:
— Вы шутите…
— Лишь отчасти, — кивнула она в ответ. И магистр снова улыбнулся.
— Что ж, покажите, что умеете. Не слишком зрелищное. Я хочу посмотреть структуру Вашей магии, обычно по ней заметен и потенциал. Плетение всегда уникально.
— Может, иллюзию?
Орвел приглашающе взмахнул ладонью. Эстель отвернулась, раздумывая, что бы такого показать. Не зрелищного, но и показательного. В голове стояла наредкость звенящая тишина, ни одной идеи. Отчаявшись, девушка подняла ладони лодочкой, припомнив заклинание, которым поднимала себе настроение, когда Эрран укрывали снега и льды.
В глазах Эстель закружились оранжево-золотые крупинки огня, она поднесла ладони к губам и осторожно подула на кожу. С пальцев, как снежинки, сорвались несколько крохотных белых бабочек. Отлетая, они увеличивались в размерах, становились совсем, как настоящие. Магистр с преувеличенным вниманием впился взглядом в одну из них, под темными ресницами сверкнули зеленоватые искры.
— Прекрасная детализация, Ваша Светлость. Удивительно, что Вы добились этого самостоятельно. Если Вы продолжите так же упорно трудиться и под моим руководством, уверен, через год Вы будете летать.
— Потрясающие перспективы, — вымученно улыбнулась Эстель. Бабочки радужными точками бесшумно растаяли в воздухе.
Когда магистр удалился, оставив свою будущую ученицу в глубоких раздумьях, в учебный зал вошел Диаль. Эстель стояла у высокой оконной рамы, прижавшись лбом к лакированному светлому дереву. Советник приблизился к ней и обнял, мягко прижимая к своей груди ее спину. Девушка тяжко вздохнула, откидываясь головой на его плечо. Он поцеловал ее в висок, вдыхая теплый запах волос.
— Тебя что-то расстроило? Уже передумала учиться магии?
— Подумываю об этом. Магистр сказал, что через год я полечу, если буду прилежной ученицей.
Диаль улыбнулся:
— По-моему, чудесные новости. Но он не знает, что мы Истинная пара, это еще раньше пробудит твою сущность, — девушка в его руках тревожно замерла, даже дыхание затаила. — Что-то не так?
Она прикусила губу и нахмурилась, глядя на сверкающую рябь озера за окном. Ветерок едва-едва налетал, тревожил изумрудную воду.
— Насколько это озеро глубокое? — мрачно спросила Эстель.
— Озеро? — он обескураженно перевел взгляд на пейзаж за окном. — Метров тридцать… Почему ты спрашиваешь?
— Потому что… Я боюсь высоты. И не умею плавать.
Советник рассмеялся, сочувственно обнимая ее покрепче:
— Когда твоя сущность проявится окончательно, чувства тоже изменятся. Вряд ли птицы задумываются, умеют ли они летать, для них это естественно. Конечно, ты, в отличие от птиц, задумываться будешь, но человеческие страхи уйдут, — он говорил спокойно и уверенно. И помолчав, добавил: — Но плавать мы тебя все равно научим.
Она облегченно рассмеялась, поворачиваясь к нему лицом. Положила ладони на его грудь.
— Я всегда буду рядом, — пообещал дракон, и девушка только покачала головой.
— Еще магистр сказал, что мое происхождение может создать угрозу королевской семье.
Советник с неудовольствием нахмурился. В его планы вовсе не входило пугать Эстель. Тем более, все можно решить.
— Эстелла… Я не собираюсь завоевывать трон. И не собираюсь использовать тебя как-либо иначе. Мне не важно, какой магией и Силой обладает твоя кровь, я просто люблю тебя. Поэтому я сделаю все, чтобы защитить тебя.
— От чего?
— Если ты не знаешь, значит, у меня получается, — шутливо ответил советник и потянул девушку к дивану. Все еще обнимая ее, он сел вместе с ней на мягкую обивку. — То, что я не хочу бороться за трон, вовсе не значит, что не захотят другие. Включая самих принцев. Ты укрепила бы власть Эмериленов, которую очень расшатали последние три поколения королевской семьи. Поэтому я стараюсь привлекать как можно меньше внимания к нам. В этом доме много тайн, теперь ты стала одной из них.
— Но если мы женаты, то что они все могут сделать?
— Все, что угодно. От вынужденного развода до… Не важно. Наша защита сейчас: титул, положение, молчание и поддержка правящей семьи. Каждого члена этой семьи.
— О, боги… — девушка устало закрыла глаза, переживая минуту осознания. — Когда-нибудь это закончится? Мне ужасно надоело постоянно от кого-то скрываться.
— Да. Как только Виллем взойдет на трон, аристократы и подданные склонятся, угроза восстаний исчезнет, восстановится статус-кво. Я стану его первым советником и получу независимость для нашей семьи.
Эстель сидела в смятении. И единственная мысль, которая крутилась сейчас в голове — а нужно ли было все это знать. Та откровенность, которой она хотела, оказалась слишком уж угнетающей. Сейчас все, что происходило еще недавно — прогулки, наряды, потрясающие поцелуи и пьянящая влюбленность казались красивым сном. А реальность, вот она. Паутина из интриг и опасности.
— А если у тебя не получится?
Диаль опустил взгляд:
— Тогда мы уедем подальше от Ниррана. И от Роша. Не все мои счета здесь.
Она задумчиво прикусила губу, почти до боли.
— А ты… подготовился… Скажи, что за дела у тебя были с Керрисом?
— Я политик, Эстель, чтобы оставаться на плаву, я всегда поддерживаю сильнейшего, — он со вздохом отпустил ее и откинулся спиной на спинку дивана. — На тот момент сильнейшим претендентом на трон был Иррис, законный сын короля. Виллем угрожал семьям советников, и я не мог рисковать всем, чего добился. Поэтому нам нужно было оказать экономическое давление на Альмиса. Для королей не так страшна военная угроза, Эстель, как угроза казне. Но Виллем полностью перевернул ситуацию.
— И кто убил магистра?
— Не знаю. Кто-то по приказу Виллема.
Она долго молчала, просто смотрела на свои ладони, сцепленные на коленях.
— Зачем тебе это все? Тебе мало земель и титула?
— Мало, — глуховато ответил Диаль. — Мне нужно, чтобы никто больше не смог угрожать моей семье. Этого я добиваюсь всю сознательную жизнь.
— Почему?
— Потому что эта бесконечная борьба за власть привела их к смерти. Их убили за заговор, и оставили нас, как показатель силы, власти, милосердия и справедливости короля. Он пожертвовал одной семьей, чтобы припугнуть остальных. И миловал нас, как напоминание. И я все делаю для того, чтобы Шадары выжили. Любой ценой.
На секунду показалось, что тот самый ледяной дракон, который явился в Эрран указать магистру на его место, вернулся. И Эстель снова ощутила, что его не знает.
— И давно ты играешь в эту игру?
— Уже сорок лет.
Она кивнула, подавленная грузом тяжелейшей ответственности и понимания. Перспектива полетов уже не казалась такой уж страшной. Диаль вздохнул, притягивая ее к себе за локоть.
— Не думай об этом. Об этом всем подумаю я.
Утро свадебного дня началось с суеты и шума. Не выспался никто. Слуги занимались последними приготовлениями: украшали дом цветами, готовили еду и напитки, делали еще сотню каких-то дел, катастрофически не успевая.
Эстель стояла перед зеркалом в гардеробной, мучительно ожидая, когда горничная с крючком в руках застегнет сотню пуговиц, которые швеи Саве педантично нашили на платье. Инесс и леди Эрран сидели здесь же, на принесенных для них мягких стульях, и развлекались неторопливой беседой. К двадцатой минуте созерцания шедевра, который Саве сотворил из скромного подвенечного платья, оставив от оригинала разве что подол, и тот расшив сверкающими лилиями, восторги слегка поутихли и женщины перешли к очередному обсуждению вчерашней прогулки и грядущей церемонии. Теон в глазах леди Эрран поднялся от нахального дракона до милого юноши, что внушало смутные опасения, что она его допекла, и в его глазах чопорная леди пала до мегеры. В общем, мосты между семействами строились быстро и качественно, уже приобретая особый шарм и настроение, присущие общению дальних родственников.