Диаль подошел ближе к решетке, холодно глядя на раздавленного соперника:
— И каково это, снова все потерять?
— Это еще не конец, — пренебрежительно бросил Алан. — Не расслабляйся!
— Боюсь, ты ошибаешься.
— Это кровная война, Шадар, она никогда не закончится! Она продолжится в наших потомках!
Диаль изогнул бровь:
— Так уверен в своих потомках? Тогда должен тебя предупредить, что твой сын подал прошение о смене родового имени. Слишком боится преследования. Ты вычеркнут из истории собственной семьи, Арси.
Эта новость произвела на заключенного совершенно невообразимый эффект. Понимая, что это правда, и его слабовольный сын поспешил бы забыть неудобную правду, он в отчаянии бросился на решетку, желая придушить Диаля сквозь прутья:
— Ты лжешь! Ты лжешь, грязный подонок!
Шадар вскинул руку, будто бы непроизвольно заслоняясь от нападения, которое и не преодолело бы заслон из решетки и магии. Но в его пальцах неуловимо блеснула в темноте длинная тонкая золотая вещица, едва-едва прокалывая запястье Арси. Тот даже не почувствовал, ведь силовой заслон откинул его обратно, на пол, руки, обожженные магией, горели и чесались, тонкий порез он не заметил, исторгая гневные, грязные, унижающие ругательства.
Охрана подошла к Шадару увести его. Высочайшая аудиенция мерзавца закончилась. Скрыв в рукаве золотую иглу, Диаль последовал за стражей. Яд подействует через час, спровоцирует сильнейший сердечный приступ, а потом полностью растворится в крови. Прекрасный прощальный подарок одного ядовитого змея.
Лето подходило к концу, дни становились короче, но дожди еще не торопились в Нирран. Эстель и Адора сидели за чаем в удобных плетеных креслах на широком балконе, нависающем над садом. Теплые лучи солнца согревали девушек, делая разговоры все ленивее, медленнее и несерьезнее. Эстель любовалась просторной далью, открывавшейся за садом и озером, высокими скалистыми холмами, поросшими изумрудной зеленью и дикими цветами, Адора же просто наслаждалась невесомым теплом солнца, легким ветром, пытавшимся сдуть лучи с кожи, запахами и ощущением горячей чашки в ладонях.
Киан и Диаль сидели в комнате, изредка посматривая на отдыхающих дракониц. Виллем сдержал свое обещание, и Киан получил имя, титул и владения, что не помешало остаться им с Диалем хорошими друзьями.
— Ты уже говорил с Шалле? — поинтересовался советник, обновляя коньяк в стаканах.
Киан посмотрел на Адору и ответил без улыбки:
— Слишком рано. В его глазах я не перестал быть твоим дворецким.
— Могу намекнуть ему, что я не настолько богат, чтобы содержать дворецким графа, — хмыкнул Диаль, поднося к губам стакан. Киан тихо рассмеялся, представив, как Шадар невзначай замолвит за него словечко.
— Нет, это не нужно. Я и сам все устрою, просто нужно дать время привыкнуть местному обществу.
— Тебя заботит, что они будут говорить? После всего, что ты сделал ради нее?
Черноволосый дракон с золотой цепочкой в волосах и в черном костюме с шитьем невесело посмотрел в искристый медовый напиток в своем стакане:
— Поверь, это ожидание тоже только ради нее. Мне не важно, что они скажут обо мне, мне важно, как они будут воспринимать ее. Пусть я буду кем угодно для них, но она пусть останется дочерью герцога.
— Ты святой, — хмыкнул Диаль, — если это звание применимо к выходцам из Кварталов.
— К счастью, об этом знает очень ограниченный круг лиц, — позабавлено отозвался новоявленный граф Рийен. — Иначе привыкать им пришлось бы еще дольше.
— Боюсь, ты недооцениваешь романтизм ситуации.
Киан очень скептически посмотрел на расслабленного советника, смакующего коньяк.
— Благородный разбойник звучит более интригующе и весомо, чем благородный дворецкий, — пояснил Шадар свою мысль.
— К Темным богам эту романтику. Сколько лет пытаюсь забыть об этом.
— Надеюсь, сможешь. Прошлое имеет неприятную привычку напоминать о себе в самый неподходящий момент, — горьковато пожелал Шадар, вспоминая Арси, как страшный сон.
Киан отставил стакан, каждый из них думал о своем. Потом разговор плавно перетек к обсуждению нового Совета и ближайших планов.
— Мне пора, — с сожалением проронил Рийен через некоторое время.
Они поднялись и прошли на балкон. Киан коснулся пальцами плеча Адоры, и кончики ее пальцев накрыли его ладонь.
Белые глаза обратились к нему, девушка улыбнулась:
— Пойдем?
— Пойдем, — эхом отозвался Киан.
Он взял ее хрупкую ладошку и помог подняться.
— Благодарю вас за чай и прекрасную компанию. Надеюсь, вы найдете время, чтобы нанести ответный визит, — мягко обратилась к чете Шадар Адора.
— Разумеется, леди Адора, — пожал ее ладонь Диаль. — Обещаю, мы навестим Вас раньше, чем Вы успеете соскучиться.
Прощание получилось привычно теплым. Эстель обняла подругу, нехотя возвращая ее в объятия Киана. Змей, у которого так и оставались ключи от охраны, раскрыл сияющий телепорт и мгновенно перенес возлюбленную домой.
Эстель улыбнулась тающим в воздухе частичкам пространственной магии и повернулась к мужу. Диаль так задумчиво и серьезно смотрел на нее, что она сразу заподозрила подвох. И потому, все с той же светлой улыбкой сделала шаг назад, как шаловливый ребенок. Дракон ожидаемо шагнул вперед, подтверждая, что чутье Эстель не обмануло, и хитрый муж собирался сотворить что-нибудь ужасное. Например, поцеловать. Поэтому она быстро поставила на его пути кресло и юркнула в комнату. Помогло ненадолго, Диаль как пушинку убрал с пути плетеное кресло с подушками и устремился за хохочущей девчонкой.
— Стой, Эстелла! Ну, что за игры?
Будто послушавшись, она развернулась на месте.
— Салочки! — выдохнула Эстель и легонько шлепнула ладонью по его рукаву. — Чур, ты водишь!
Советник схватил воздух вместо ловко телепортировавшейся девицы, заметив краем глаза, как она легко отталкивается от широкого парапета балкона и обращается в изящного дракона, с темно-вишневой, горящей всполохами огня, чешуей. Потрясающе красивое зрелище. Будто сам закат окутывал ее, освещая. Легкий взмах крыльев — и взмахнув на прощание хвостом, она устремилась к озеру. Он догнал ее над безмятежной гладью, по которой их отражения скользили так быстро, будто летели наперегонки. Драконица, обнаружив погоню, вильнула вниз, краем крыла поднимая целый веер искрящихся капель. Диаль встряхнулся, сбрасывая со шкуры и крыльев воду и прищурился, в два взмаха догоняя коварную жену. Но драконица только этого и ждала, мгновенно телепортируясь к высокому уступу скалы, нависшей над озером, и обращаясь человеком. Там он и поймал ее в объятия буквально через секунду.
— Что за ребячество, Эстелла? — беззлобно цокнул он языком, целуя смеющуюся девушку.
— Просто люблю, когда ты мне поддаешься, — бессовестно честно ответила она, счастливо обнимая мужа. — И просто люблю. Хоть ты до сих пор не выучил мое имя.
Шадар усмехнулся, усаживаясь вместе с ней на короткую траву, покрывающую уступ. Закат разливался по нему яркими оранжево-красными полосами, отражался в воде, раскрашивал окрестности и дом в пламенные тона.
— Потому что в драконьем языке нет такого имени, — спокойно объяснил Диаль, глядя на закат, — зато в древнем драконьем есть слово «эстелла». Звезда.
Эстель прикусила губу, вспоминая каждый раз, когда он называл ее так. Тишина и легкий ветер, гуляющий по холмам, делали их сейчас еще ближе друг к другу, и она чувствовала себя совершенно счастливой, потому что теперь знала наверняка, что нашла свое место в этом мире — рядом с ним.