Выполнения этой задачи невозможно было добиться только в воздушных боях. Для этого требовались и другие, более результативные меры, которые и спланировали наши штабы.
…Командир полка подполковник Миронов вызвал меня и молодого летчика сержанта Ивана Возного к себе в землянку. Подождав, пока мы войдем, плотно прикрыл дверь.
— Присаживайтесь, — кивнул на лавку у стола.
На карте, что висела на обшитой досками стене, чернели кружки — пункты расположения аэродромов противника западнее Сталинграда. Проследив за моим взглядом, Миронов спросил:
— Видите эти осиные гнезда?
— Так точно, товарищ командир, — кивнул я. Обозначьте их на картах. Большинство из них вам знакомо по прежним полетам. — Он на минуту умолк, что-то обдумывая, затем опять заговорил:
Необходимо совершить разведывательный полет в эти районы. Предупреждаю: все они плотно прикрыты истребителями. Как думаете, сможете?
— Так точно, — уверенно отвечаем мы оба.
— Взлетать придется в темноте, до восхода солнца, — продолжал объяснять задание подполковник Миронов. — Никто из наших ночью еще не летал… Ваша задача: установить количество самолетов в указанных пунктах и кодом доложить командованию. По возможности — сфотографировать. Как только получим ваш доклад, поднимем в воздух бомбардировщики и штурмовики.
Вот она, реализация идеи массированного удара по военно-воздушным базам противника! Я буквально подскочил от радости.
— Если нет вопросов, — спокойно сказал командир, — уточним порядок доклада. Он должен быть лаконичным и точным. Воропоново — Заря-1, Гумрак — Заря-2, базовый аэродром лагерь имени Ворошилова — Заря-3. К этим кодам прибавите количество обнаруженных самолетов. Подобраться к указанным аэродромам нелегко. Определите маршрут, продумайте способ разведки, все рассчитайте. Сядете уже засветло. Теперь о главном: наш замысел следует держать в полнейшей тайне. За предупреждение не обижайтесь. Я вам доверяю, но дело очень серьезное.
— Есть, — отвечаем в один голос.
— И последнее, — командир полка поднялся из-за стола и обратился уже ко мне: — проверите сегодня поставленную на вашу машину новую фотоаппаратуру. О результатах доложите.
Предупреждение командира оказалось как нельзя кстати: фотоаппарат не работал — перегорел моторчик.
Выслушав мой доклад, Миронов помрачнел, задание было срочное и чрезвычайной важности.
Вызвали сержанта Кирилла Михайлова, специалиста по радиооборудованию. Работал сержант в основном по ночам, и в шутку товарищи прозвали его ночным колдуном за способность творить чудеса, возвращать «к жизни» разбитое, искалеченное радиооборудование.
Михайлов, не разгибаясь, при слабом свете электролампочки от аккумулятора копался в аппаратуре, время от времени дыханием согревая застывшие от холода руки.
— К тебе на помощь, Кирюша, — заглянул в палатку комсорг эскадрильи летчик Николай Андреев.
Подоспевшая группа энтузиастов ускорила дело. Перед утром инженер Айвазов доложил командиру полка: «Неисправность устранена, фотоаппаратура работает нормально».
Днем я уже летал в дальнюю разведку в этот район. Клетская, Серафимовичи, Калач, базовый аэродром лагерь имени Ворошилова — все это относительно знакомые мне объекты, что, безусловно, облегчит выполнение задачи. До глубокой ночи мы с Возным обдумываем свои действия — направление захода к каждому аэродрому, порядок взаимодействия и многое другое.
14 ноября 1942 года поднимаюсь в воздух первым, вслед за мной рулит Возный. Делаю разворот по кругу, но почему-то не вижу на взлете второго самолета. Что случилось?
— Лети сам, — слышу по радио голос командира. — Твой ведомый зацепился колесом за капонир и сел, машина подлежит ремонту.
Вот тебе и на! Кажется, вчера так хорошо отработали взлет, что исключены все случайности. А на практике вышло по-другому. Полет в темноте — дело сложное. Тут главное — опыт.
Один держу курс на Сталинград. Прошел Волгу, внизу угадываются развалины города. Где-то там, в окопах, подвалах, блиндажах, среди руин заводских цехов и зданий сражаются наши солдаты.