– Я не могу тратить время на спор по поводу тривиальных вещей, таких, как пепперони с грибами. Если бы ты училась в моей школе в Девоншире, то поняла бы. В одном из моих классов, когда я был студентом-второкурсником, нас оставили одних на болоте, чтобы постоять за себя и научиться навыкам выживания. Провела бы три дня, питаясь лишь ветками и вереском, и ты не стала бы спорить о пище, что тебе дают.
Ангелина и Джилл ворковали, как будто это была самая надежная, мужественная вещь, которую они когда-либо слышали. У Эдди было такое выражение, что я почувствовал, что ломаю голову над этим, парень был таким серьезным, что он казался просто каким-нибудь гением с обмороком, достойным внимания.
Телефон Зои зазвониил. Она посмотрела на дисплей и с тревогой вскочила.
– Это папа.
Она быстро ответила и выскочила из комнаты.
Я был не единственным, кто почувствовал холодок, бегущий по спине. Отец Зои не самый теплый и дружелюбный парнем, который позвонил бы, чтобы поздороваться в рабочее время Зои. Вдруг что-то случилось с ней или Сидни. Это меня беспокоило.
Я почти не обращал внимания на остальную часть разговора, только ждал возвращения Зои. Когда она, наконец, вернулась, ее пепельное лицо сказало, что я был прав.
– Что случилось? – потребовал я. – Сидни в порядке?
Слишком поздно я понял, что не должен был проявлять особую заботу о Сидни. Даже наши друзья не знали о нас. К счастью, все внимание было приковано к Зое.
Она медленно покачала головой с не верящими глазами.
– Я.. Я не знаю. Это мои родители. Они разводятся.
ГЛАВА 2
СИДНИ
Я действительно не ожидала, что тайное посвящение в клан ведьм начнется с чаепития.
– Вы не передадите мне виноград, дорогая?
Я быстро схватила фарфоровую тарелку с кофейного столика и передала его Мод, одной из старших ведьм в группе и хозяйке сегодняшнего вечера. Мы сидели кругом на складных стульях в ее безупречной гостиной, и моя учительница истории, мисс Тервиллигер, была рядом со мной, жевала бутерброды с огурцом. Я слишком нервничала, чтобы сказать что-нибудь и просто пила свой чай, в то время как другие болтали на отвлеченные темы. Мод подала нам травяной чай, и мне не приходилось волноваться о нарушении нашей «кофеиновой» сделки с Адрианом. Не то что бы я возражала против такого удачного оправдания, если бы она подала черный.
Нас собралось семеро, но, не смотря на то, что они были готовы принять любое число достойных кандидатов, они были особенно рады тому факту, что семь – это простое число. Это к счастью, настаивала Мод. Прыгун иногда высовывал голову, а затем продолжал сновать туда-сюда под мебелью. Так как ведьмы не обращали на каллистану никакого внимания, то я планировала выпустить его сегодня ночью.
Кто-то поднял тему плюсов и минусов зимней и летней инициации, а я сама поймала себя на том, что задумалась. Я была ответственна за доставку Джилл к источнику ее кормления с сентября, а тот факт, что я здесь, в то время как они все вместе собрались и хорошо проводят время, заставлял меня чувствовать себя странно (и немного задумчиво). С болью я вдруг поняла, что не позаботилась об ужине. Зоя бы взяла на себя ответственность? Наверное, нет. Я попыталась успокоить свой материнский инстинкт, волновавшийся о том, что они все умирают от голода. Наверняка кто-то из них способен раздобыть еду.
Мысли о нашей компании подтолкнули меня к мыслям об Адриане, что, в свою очередь, вернуло меня к чудесным воспоминаниям о времени, которое мы провели вместе сегодня днем. Даже спустя часы я до сих пор ощущала на коже его поцелуи. Я глубоко вздохнула, чтобы сосредоточиться, опасаясь, что сестра в скором времени догадается, что магия – это последнее, о чем я сейчас думаю. Вообще-то, в последние дни все казалось последним, о чем я думаю, кроме того, как я оказалось полуголой вместе с Адрианом. Проведя целую жизнь, восхваляя себя за стоическую победу духа над телом, я была отчасти поражена, как кто-то, настолько рассудительный как я, так быстро мог физически сдаться.
Иногда я пыталась рационализировать это как нормальную животную реакцию. Но на самом деле, мне надо было признать очевидное: мой парень, вампир или нет, чудовищно сексуален, и я не могу держать свои руки подальше от него. Я не сразу осознала, что кто-то задал мне вопрос. С сожалением я откинула воспоминание об Адриане, расстегивающем мою рубашку, и повернулась к говорящему. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить ее имя. Трина, так ее звали. Ей было двадцать с чем-то, самая молодая из присутствующих, не считая меня.