— Не могу же я, мисс Скоттсдейл, прийти на рудник и требовать у них денег, — сказал Герман. — Я человек маленький.
— Зато я могу, — резко бросила Эбби. — Как раз это я и собираюсь сделать. Я хочу, чтобы с моим отцом поступили по справедливости, и с Нилом тоже. Я раздобуду денег, вот увидите.
Герман чувствовал себя неловко.
— Я хочу, мисс Скоттсдейл, чтоб мне заплатили честь по чести. У меня большая семья, ее нужно кормить…
— Заплатят, — твердо обещала Эбби.
Герман Шульц не был лично знаком с Эбенезером Мэйсоном, но с тех пор, как он открыл в Берре свое дело, на руднике уже случилась дюжина смертей, но горнозаводчик ни разу не соизволил оплатить чьи-либо похороны.
Поэтому мистер Шульц решил дать Эбби последнюю возможность самой раздобыть денег.
— Как ни жаль, мисс Скоттсдейл, но деньги мне нужны до погребения, — сконфуженно объявил он.
— Понимаю, — с досадой проговорила Эбби.
Она направилась прямиком на рудник, но в конторе ей сказали, что мистера Мэйсона нет на месте.
— Где же он? — осведомилась девушка у служащей конторы, миссис Снибиклер. — Я не уйду, пока его не увижу.
Миссис Снибиклер была женщина нетерпимая, привыкшая к обстановке в горной компании, где работали одни мужчины.
Она бывала крута и с самыми непокладистыми, если возникала надобность, и обычно даже завзятые строптивцы смиренно пасовали перед нею. Но при виде одинокой, убитой горем девушки, только-только потерявшей отца и нуждавшейся в участии и помощи, ее каменное сердце смягчилось.
— Ступай домой, Эбби, и приходи завтра. Мистер Мэйсон должен быть здесь, — твердо и вместе с тем сочувственно сказала она. — А я ничем не могу тебе помочь.
Но Эбби не двинулась с места.
— Раз нет мистера Мэйсона, я хочу видеть кого-нибудь из начальства, — с волнением ответила она. — И не уйду, пока не поговорю с теми, кто может мне помочь.
Заметив, что девушка вот-вот ударится в слезы, миссис Снибиклер уступила. Ей нравился Финли, потому что он был неизменно учтив и обходителен, даже когда она не давала ему спуску.
— Здесь только управляющий, Эбби. Он очень занят, но я сейчас узнаю, на месте ли он.
— Благодарю, — вымолвила Эбби, давясь слезами. Уж очень больно было ей находиться на руднике после недавней трагедии.
Миссис Снибиклер отрядила посыльного в контору за Фрэнком Бондом.
Зная, что хозяин не желал, чтобы рудник простаивал слишком долго, Фрэнк Бонд отправился проследить за починкой Морфеттовой насосной станции, которую все никак не могли отладить. Он вышел из себя, когда его отвлекли от дел, и, придя в контору, готов был сорвать злость на ком угодно.
И лишь столкнувшись лицом к лицу с заплаканной Эбби, которая сказала, что хотела бы, чтобы Эбенезер Мэйсон оплатил похороны своих рабочих, он взял себя в руки. Фрэнк выразил девушке соболезнование и сообщил, что не вправе распоряжаться деньгами, покуда не переговорит с Эбенезером.
— Так где же он? — взволнованно спросила Эбби.
— Насколько мне известно, у себя дома в Минтаро, мисс Скоттсдейл, — смущенно пояснил он.
Минтаро лежал в пятнадцати милях отсюда, а это означало, что она не успеет обернуться в оба конца до того, как ее отца предадут земле. К тому же у нее не было ни лошади, ни тележки, а нанять ее она не могла.
— Неужто он не знает, что погибли трое его рабочих? — Эбби не верилось, что он может сидеть дома, когда стряслась такая беда.
— Мы известили его сразу же после случившегося, — в растерянности заявил Фрэнк. — Но от него ни слуху ни духу. — Фрэнк и правда злился, что хозяин так и не объявился в Берре сразу после получения вестей о происшествии, но ничего больше сделать не мог. Эбенезер Мэйсон всегда был равнодушен к горнорабочим и сторонился их. И без особых причин даже не считал возможным обмолвиться с ними хоть словом. Он помышлял только о доходах, позволявших ему жить на широкую ногу.
— Худо дело, — призналась Эбби. — Отца с Нилом должны хоронить сегодня — уж больно нынче жарко. — Она едва сдерживалась.
— Премного сожалею, мисс Скоттсдейл. — Фрэнк Бонд и правда сочувствовал ей всей душой. — Но я ничего не могу для вас сделать.
Эбби заметила виноватое выражение на его лице, но это ее ничуть не тронуло. Она была уверена, что Фрэнк Бонд знал о дурном нраве хозяина. И в глубине души чувствовала — он, пожалуй, ничего ему не скажет, потому как боится потерять работу, но если и впредь все будут держать язык за зубами, других смертей не избежать. Кто-то же должен сказать свое твердое слово!