Джек рассмеялся.
— Береги рассудок, если я выиграю, — пошутил он.
— И тебе того же, — ответила Сибил, приняв шутку.
Эбби объяснила правила игры в «веришь — не веришь», сказав, что в ней нужно уметь думать и блефовать, и тут же привела пример:
— Как только карты сданы, я могу сходить с трех шестерок. Кто-то из вас может их покрыть, например, тремя семерками или четырьмя пятерками, или оспорить мой расклад. Если он оказывается в мою пользу, я выигрываю у каждого из вас по три пенса или по шесть, или по шиллингу, в зависимости от того, какие мы назначаем ставки. А если нет, тогда я выплачиваю каждому из вас объявленную ставку.
— По-моему, здорово, — сказал Джек. — Можно, я буду сдавать?
И вскоре они все с головой ушли в игру. После нескольких партий, в которых каждому из игроков более или менее везло, Джек показал всем, что такое настоящий покер.
К тому же он достал бутылку вина, а Сабу приготовил для всех легкую закуску. Эбби отказалась от вина, когда ей предложили бокал: она очень разволновалась, и Джек понял, что это напомнило ей о том, что с нею случилось в Мартиндейл-Холле.
— Прости, Эбби, — шепнул ей он, заметив, что ей вдруг стало не по себе. — Кажется, я свалял дурака.
— Все в порядке. Вы пейте с миссис Хокер, а обо мне не беспокойтесь. Я лучше выпью молока с Эльзой и Марией.
Джек налил Сабу стакан вина, и тот с удовольствием его принял.
Потом они сыграли еще четыре партии, и Джек с Эбби дважды выигрывали.
Девчушки-служанки вышли из игры, а вслед за тем Сибил выиграла три партии подряд, что привело ее в восторг. Когда они это осознали, было уже одиннадцать часов.
— Нам бы лучше пойти спать, — зевая, обратилась к Марии Эльза. — А то завтра на работу вставать ни свет ни заря.
Эльза и в самом деле выглядела усталой, к тому же они с Марией поначалу выигрывали и под конец остались при своих.
— Спасибо, что позволили нам сыграть, — обратилась Мария к Хокерам. — Было очень приятно.
— Нам тоже, — ответил Джек, взглянув на мать. Ей, очевидно, тоже все понравилось, и она пребывала в прекрасном расположении духа.
Сабу встал и принялся убирать посуду из-под закусок.
— С первым успехом тебя! — сказал он Эбби. — Но в другой раз я непременно отыграюсь. — И, пожелав всем спокойной ночи, он вышел из кухни.
Эбби улыбнулась, радуясь в душе, что обыграла его и что он не держал на нее зла за это.
— Пойду спать, — сказал Джек. — Завтра рано вставать, надо осмотреть новорожденных ягнят. — Он поднялся и наклонился к матери.
— Спокойной ночи! — ответила Сибил, когда он поцеловал ее в щеку.
— Доброй ночи, Эбби! — сказал Джек. — Рад был научиться этой твоей «веришь — не веришь».
Она тоже была рада, о чем говорила ее улыбка.
— Доброй ночи, мистер Хокер!
И он направился к лестнице.
— Мне бы очень хотелось научиться играть в канасту. Покажете? Или, может, вы устали? — спросила работодательницу Эбби. Та пребывала в благодушном настроении, к тому же это отняло бы не слишком много времени, а пойти спать еще успеется.
Обрадовавшись предложению Эбби, Сибил кивнула.
— Ни капельки не устала. И с удовольствием научу, — ответила она.
Так, вдвоем, они играли еще целый час, прежде чем наконец закруглились.
— Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я позвала Сабу и Эльзу с Марией? — спросила Эбби, когда они уже поднимались к себе.
— Нет, играть в компании было приятно. — Самой Сибил такое бы и в голову никогда не пришло. — Надо бы как-нибудь повторить, — прибавила она. По возвращении в Бангари Сибил впервые не пришлось скучать вечером, и все благодаря Эбби, и она это хорошо понимала. — И с Джеком приятно было поиграть. Я не раз звала его сыграть со мной, а он все отнекивался — говорил, занят, мол.
— Как говаривал мой отец, когда ставки сделаны, человека от карт за уши не оттянешь. Соперничество у нас в крови, особенно когда пахнет деньгами.
— Может, ты и права, — согласилась Сибил, признав в душе, что Эбби мудра не по годам.
— А что, если нам устраивать карточный вечер каждую неделю? — предложила Эбби.
— Прекрасная мысль, — одобрила Сибил.
Когда они поднимались по лестнице, Эбби внезапно сникла.
— Что с тобой? — заметив это, спросила Сибил.
Эбби остановилась и посмотрела ей в глаза.
— Мне вдруг стало неловко, оттого что было так весело, — печально промолвила она.
— Это из-за отца?
Эбби кивнула, и глаза у нее сделались влажными.