Сотник достал из шкафа кипу листов и початую бутылку с темно-красной, похожей на кровь жидкостью. Вынул зубами пробку и, пока шел к столу, сделал большой глоток.
- Будете, господин аскет?
- Спасибо, не пью, - странник встал у окна и свел руки за спиной.
- И зря. В нашей работе без вина никуда. Свихнуться можно.
- Хм… Я вот, как видите, до сих пор в добром душеном здравии. Хотя охочусь на существ, пострашнее воров и пьяниц.
Бондарь замолчал и принялся громко шуршать пергаментом, то и дело прикладываясь к горлышку. Найдя нужные записи, он отложил ненужную кипу на край стола и начал читать:
- Так… Удушенных, значится, три мужа и одна женщина. Первый – Варфоломей, сорок два года, семьи нет. Промышлял охотой, убит в собственном доме. По словам соседей, отличался буйным нравом и пристрастием к выпивке, часто задирал всех по поводу и без. Второй – Николай, семнадцать лет. Старший сын конюха из восточного трактира. При жизни долгое время якшался с шайкой босяков и, по слухам, незадолго до гибели успел стать главарем. Удушен в сарае при коновязи. Третья – Оксана, двадцать восемь лет. Днем торговала украшениями на рынке, а ночью - собой. Тело найдено в подворотне недалеко от южной башни. Четвертый – Ибрагим, пятьдесят пять лет. Нигде не работал, единственный сын три года назад погиб в море. После этого жил с малолетней внучкой, с которой, по слухам, имел поганую связь. Удушен в собственном туалете. Что думаете, господин аскет?
Андрей долго молчал, хмуро разглядывая забитую народом улицу. Потом сказал:
- Думаю, кто-то взял на себя ваши обязанности.
- Это как понимать? – всплеснул руками Бондарь.
- В городе завелся дух мщения. Какой именно – не знаю. Но он карает тех, кого считает преступниками, несправедливо избежавшими наказания. Не хочу сгущать краски, но будьте осторожнее после заката. – Аскет провел ладонью по тяжелому клинку из чистого золота. – Однажды он придет и за вами.
И прежде чем сотник смог произнести хоть слово, странник покинул палату.
Вернувшись в трактир, он увидел лысого наемника, жадно вгрызающегося в копченую свиную ногу и запивающего крепким пивом. При виде аскета, Виктор скривился так, будто мясо во рту оказалось протухшим, а в кружке плескалось совсем не пиво, а кое-что похуже.
- Явился! – рявкнул Виверна. – Светлячок ты наш. Ни шиша тут не получишь, понял? Деньги – мои!
- Стоило ли тащиться за тридевять земель ради жалкой тысячи? – хмыкнул Андрей, задержавшись на лестнице.
- Стоило. В этот раз я тебя обставлю, не сомневайся. И эта победа станет отличной прибавкой к награде.
- Да поможет тебе Свет, - с улыбкой ответил аскет и потопал на второй этаж.
- Козел! – рявкнул Виверна, с размаху обрушив кружку на стол.
Не прошло и минуты, как странник быстрым шагом спустился в залу.
- А где Вера? – спросил он.
Старик-трактирщик вздрогнул и чуть не уронил глиняную тарелку.
- Убежала, господин, - тихо произнес хозяин. – Я пытался ее остановить, да разве ж мне за ней угнаться?
- Когда она ушла?
- Да прямо по приезду господина Виктора. Наверное, на него хотела посмотреть.
- Виверна…, - сжав кулаки, процедил аскет.
- Что сразу Виверна? Понятия не имею, о ком ты говоришь.
- Девочка лет двенадцати, очень худая, в белом сарафане, длинные светлые волосы. Видел такую?
Охотник нахмурился, уголок рта едва заметно дрогнул.
- Глаза голубые?
Андрей медленно кивнул.
- Кто она тебе?
- А какая разница?
- Ну… Если никто – то расслабься. Если кто-то – лучше присядь.
Андрей одним взмахом руки опрокинул длинный стол, сколоченный из тяжеленных дубовых досок. К счастью, на нем не оказалось посуды, и единственной разбитой тарелкой стала та, которая все же выпала из узловатых пальцев трактирщика. Старик охнул и плюхнулся на табурет, схватившись за грудь. Виктор тоже был на грани приступа, невзирая на напускное бесстрашие, ибо аскет горел как соломенное чучело на Празднике урожая. Меч, плащ, сутану, седые волосы – все объяло пламя, больше похожее на расплавленное золото, но ужаснее всего выглядели глаза – они словно обратились в крохотные солнца, и разили ослепительно яркими лучами.