Этьен почувствовал на себе его тревожный взгляд, но ничего не ответил. Его губы сами сложились в горькую усмешку. Если бы всё было так, как говорил Гаспьен, он не стал бы отказываться от вина. Вот только вереница навязчивых образов крутилась в сознании всего несколько часов и больше не досаждала. Он и сам не понял почему, но стоило ему после доклада покинуть Императора, как неистовая буря чувств разом стихла, оставив лишь звенящую пустоту. Все последующие часы Этьен, будто превратившись в статую, сидел в кресле в своей комнате и равнодушно взирал в одну точку. В голове не возникло даже крохотной мимолётной мысли. Он словно погружался в черноту бездны. Пожалуй, единственное, что напоминало ему о том, что жизнь ещё теплится в его теле, вихрящиеся отголоски магии. Они упорно не желали утихать и успокаиваться, наполняя собой каждую клетку. Этьен ощущал лёгкое покалывание, и именно это странное поведение магии заставило повременить с желанным забвением. Разум требовал разобраться в этом на трезвую голову, чтобы не наделать новых трагических ошибок.
— И почему до сих пор нет новостей? — резко отвернувшись, пробормотал себе под нос Гаспьен и направился к погасшему камину. Он только собрался взять кочергу, чтобы поворошить едва тлеющие угли, как резко отпрянул в сторону. Пламя взмыло над решёткой, стоило только Этьену переместить взгляд с привычной точки на камин.
— Ты что творишь⁈ — вскрикнул ошарашенный Гаспьен. В его глазах промелькнул неподдельный ужас, заставивший Этьена разозлиться на самого себя. Как можно было быть таким беспечным, зная, что кузен боится огня⁈
— Прости, — поспешно извинился он, пытаясь угомонить начавшую выходить из-под контроля магию, но та уже бурлила по венам, как стремительная горная река. Кровь вскипала, туманя разум. Этьен инстинктивно сжал кулаки и зажмурился, опасаясь за новый стихийный выброс.
— Слушай, — пытаясь скрыть смятение, начал Гаспьен, — мне как-то не по себе. Какой-то ненормальный прилив магии…
«Ненормальный? Да это больше похоже на безумие!» — подумал Этьен, а в следующий миг его острой стрелой пронзило страшное осознание. Буйство магии было, отнюдь, не случайностью!
— Нет, — сдавленно прошептал он, гоня чудовищную правду, но раздавшийся стук в окно и последовавшее за ним карканье лишило всяких надежд.
Этьен приоткрыл глаза, и неуправляемая магия вновь вырвалась на свободу, распахнув створки и впуская незваного гостя. Чёрная птица влетала в комнату под глухой стон Гаспьена. Обведя в воздухе почётный круг, она зависла над столом и сбросила позолоченный свиток и почерневшую от копоти растрескавшуюся пирамидку. Приглушённо каркнув, птица изобразила подобие почтительного поклона, на несколько секунд низко опустив голову и закрыв кроваво-красные глаза, а затем, опалив Этьена пронзительным взглядом, взмахнула крыльями и устремилась в ночь.
— Отец… — простонал в отчаянии Гаспьен, падая на колени перед столом. Приглушённый всхлип коснулся ушей Этьена, застав сердце болезненно сжаться. Милосердный Рэбэнус тем жутким взглядом только с ним поделился последними секундами жизни Императора, избавив кузена от ужасающих подробностей. Всепоглощающее божественное пламя не оставило от дядюшки даже горстки пепла.
«Какой бесславный конец!» — невольно промелькнуло в голове Этьена, поднимая внутри магическую волну. Невероятная сила обрушилась на него подобно цунами, оглушая и сбивая. И он тонул в том сокрушительном и могущественном потоке. Охватив всё его тело, магия диким зверем рвалась в бой, желая доказать своё превосходство. Этьен едва не поддался этому яростному порыву. Он вскочил с места и дёрнулся в сторону вероятного противника, но, увидев сгорбленного бледного Гаспьена, прижимающего, будто ребёнок, закоптившийся амулет, направил всю разрывающую силу на себя. Разъярённая магия, словно разряд молнии, про обожгла тело. Кожа опасно заискрилась, а по ногам прошли жестокие судороги. Этьен крепче сжал зубы, терпя боль и всё ещё надеясь обуздать неистовую силу.
— Ты не сможешь сдерживаться вечно, — тихо заметил Гаспьен. Его голос прозвучал безжизненно и обречённо. — Магия требует поединка.
— Я не выступлю против тебя! — прорычал сквозь зубы Этьен, продолжая бороться с резко возросшим могуществом. Магия алчно жаждала власти и требовала немедленно её заполучить. Этьен же неистово противился этому желанию, не давая силе лишить себя рассудка.
На красивом лице Гаспьена появилась печальная улыбка. Кузен даже не пытался расправить плечи или встать в боевую стойку, заранее признавая своё поражение.
— Тебе хватит и одного удара, ты ведь сам видишь…
Эта безвольная слабость мгновенно взбесила Этьена. Он едва не набросился на кузена с кулаками, чтобы прочистить тому мозги, но вновь заставил себя сдержаться. Мазнув по нему оценивающим взглядом, Этьен ощутил укол совести. Кузен был до отвращения прав. Магия, пробудившаяся в Этьене, походила на огненный взрыв вулкана, против которой сила Гаспьена выглядела бледным пламенем свечи. И это было ужасно несправедливо! Этьен пол жизни старательно уничтожал все шансы встать у кузена на пути и сделал уже достаточно для того, чтобы вообще не иметь права выходить на поединок, но внезапная смерть дядюшки одним махом разрушила все его потуги. Трон Империи, в случае безвременной гибели правителя, принимал лишь сильнейшего, уже не считаясь с традициями престолонаследия.
— Я не буду новым Императором. Это твоё место! — упрямо заявил Этьен, делая шаг назад и отводя взгляд в сторону, чтобы невольно не задеть кузена беснующейся внутри силой.
— А я бы не спешил с выводами, Тьенни! — Дверь в комнату скрипнула, впуская ещё одного кандидата на престол. Появившийся на пороге старший принц Франсьен был облачён магией, будто воинским доспехом. Его благородное лицо украшала самодовольная улыбка. Несомненно, именно пробудившаяся после смерти Императора Вальена сила и привела его в покои Этьена, что оказалось совсем некстати. Франсьен был ярым поборником соблюдения всех правил и церемоний, вдобавок он имел и собственные амбиции, потому просто так свои права передавать явно не собирался.
— Хочешь сразиться? — вздёрнув бровь, насмешливо поинтересовался Этьен. Он шагнул к Франсьену, рассчитывая тем самым отсечь тому возможность бросить вызов более слабому Гаспьену. Этьену больше не нужно было сдерживать безумствующую магию, и он собирался оторваться на полную катушку. Так сказать, отплатить за пренебрежение и издёвки, которые Франсьен постоянно отпускал в его адрес.
— Вообще-то, — в свою очередь деловито начал тот, растирая руки, которые уже начали светиться от переполнявшей его магии. — Сначала должны сражаться указанные в завещании наследники!
Франсьен самодовольно купался в обрушившемся на него могуществе, позволяя тому туманить ему мозги. Пожалуй, он впервые вёл себя так безрассудно и глупо! Обычно сдержанный и расчётливый, сейчас Франсьен выглядел зарвавшимся простофилей.
— Ах, какая незадача! — притворно всплеснул руками Этьен, а затем, делая ещё шаг навстречу, попутно подхватил со стола позолоченный свиток. — Но, кажется, в своём последнем завещании мой любезный дядюшка всё же решил дать мне шанс!
Он дразняще помахал запечатанным документом, чем ещё сильнее распалил вечно благочестивого Франсьена.
— Лжец! Его Величество Вальен никогда бы не отступились от правил! — взревел тот и попытался силой вырвать из рук свиток. Порыв его магии походил на неукротимый северный ветер, который свирепым вихрем понёсся в сторону Этьена, но был встречен ответным мощным шквалом.
Франсьена тут же снесло с места, и словно тряпичную куклу закрутило в воздухе, а после с размаху безжалостно впечатало в стену, вышибая сознание. Безвольной тушей его тело сползло и распласталось на полу.
— А ты был прав, Гас. Одного удара вполне достаточно, — глядя на поверженного соперника, признал Этьен. Он чувствовал приятное облегчение. Не только потому, что справился так легко и, наконец, преподал Франсьену достойный урок, но ещё и оттого, что магия, найдя себе применение, перестала так рьяно его истязать. С явным воодушевлением Этьен обернулся к кузену, но застал того с поднятыми руками. — Ты чего? — Поступок Гаспьена вызвал недоумение.
— Сдаюсь, — примирительно ответил тот. — Ты же сказал, что не хочешь со мной сражаться, вот я и…