— Именно, — ответил Этьен. — Но в твоём состоянии я бы не советовал тебе там появляться. Лучше побереги малыша и свои силы.
— Да как я могу остаться в стороне, когда дело касается моей семьи и всего королевства⁈ — запальчиво воскликнула она.
— Королевство выстоит, — пренебрежительно фыркнул Этьен. — А вот тебе думать надо не только о себе. Малышу явно достался твой капризный нрав, и он очень не любит, когда ему причиняют беспокойства. Хочешь опять начать заливаться кровью?
— Если что и унаследовал твой сын от меня, так это беззаветную любовь к тебе, — стойко парировала Зарина. — Неужели ты не заметил, что он капризничает только тогда, когда тебя нет рядом?
Слова жены неприятно кольнули в области сердца и заставили отступить.
— Будь по-твоему, но ты должна знать, что обстоятельства могут заставить тебя делать жестокий выбор. И тогда тебе придётся решать, что делать: прилюдно защищать мужа-изменника или раскрыть истинную личность подменной Торины, чтобы спасти честь королевства.
— Не сомневайся, я поступлю правильно, — хрипло ответила Зарина и в этот раз сдержала своё слово.
Спускаясь вслед за стражей уводящей Витора в подземелье, Этьен прокручивал в памяти все реплики жены и невольно поражался её мужеству и находчивости. Ему даже не пришлось использовать подготовленные контраргументы и предъявлять более весомые улики. Представление от Нэйдж и вовсе стало вишенкой на торте, а заодно натолкнуло Этьена на идею, как лучше всего поступить с бароном.
Он дождался, когда стража бросит Витора в камеру, тускло освещаемую крохотным окном под самым потолком. Щёлкнул замок, и небольшой отряд, получив его приказ, отправился восвояси.
— Думаешь, удержишь меня в клетке, демонов эльф⁈ — щеря кривоватые зубы, прохрипел Витор. Он с силой схватился за толстые прутья, и те жалобно скрипнули под его напором.
— Боюсь разочаровать вас, барон, но для того, чтобы удержать вас, мне клетки не нужны, — усмехнулся Этьен, ощущая, как радостно откликается магия на его призыв. Перед глазами совсем некстати всплыл образ почившего Императора Вальена, и жуткая холодная улыбка, появляющаяся на его губах во время пыток. Дядюшка умел не только изводить неугодных, но и получать от этого удовольствие, купаясь в собственной безграничной власти. Ему не хотелось становиться подобным чудовищем, но искушение было слишком велико.
— Снова магические штучки? — прорычал Витор. — Это ведь ты научил им свою любовницу?
— Уж простите мою неучтивость, ваша милость, — сладко пропел Этьен, прежде чем магия сорвалась с кончиков его пальцев и набросилась на барона. — Но пока отвечать придётся вам.
Магия, подобно удаву, обвилась вокруг Витора и принялась сдавливать его в своих путах. Она безжалостно душила и сжимала тело до хруста костей. Этьен позволил ей вырвать из Витора надсадный крик, после чего чуть ослабил хватку. Барон жадно пытался отдышаться.
— Увы, я не настолько нежен и терпелив, как Её Высочество Торина, — мягко заметил он и вновь позволил магии сильнее стиснуть в захвате свою жертву. Новый душераздирающий крик вызвал у Этьена ту самую пугающую улыбку. — И к вашему несчастью довольно злопамятен, и очень не люблю, когда кто-то лезет туда, куда ему не следует, — добавил он, сделав обманный манёвр. На краткий миг магические путы чуть разошлись, но лишь затем, чтобы ещё плотнее обвиться вокруг барона. Этьен скрутил его так, что тот завыл, подобно подстреленному волку, и в этот раз не спешил прекратить муки. Напротив, только прибавлял, почти выкручивая свою жертву наизнанку, и лишь добравшись до грани, когда барон едва не сорвал связки безумными воплями, смиловался.
— А теперь… — Этьен постарался, чтобы его голос звучал особенно ласково, словно обращался к ребёнку, —…ваша милость поведает мне о планах принца Андреаса.
Витор пытался пронзить его ненавистным взглядом окрасившихся кровью глаз. Сосуды не выдержали и полопались от невероятного напряжения. Он так же пытался изрыгать ругательства, кляня Этьена почём зря и насылая бесчисленные напасти, но всё это лишь сильнее изматывало барона. Витор задыхался и слабел. И, как всякая собака, встретив превосходящего противника, вскоре трусливо поджал хвост и заскулил. Этьену оставалось только потрепать напоследок бедняжку между ушами и отпустить зализывать раны.
Чувство невероятного удовлетворения охватило его, заставив на миг усомниться в своей разумности.
«Я так рад потому, что сумел добыть нужные сведения, а вовсе не из-за того, что мне понравилось истязать врага?» — закрались в его голову неразрешимые сомнения. Этьен попытался отпихнуть их в сторону, но они упорно лезли, всплывая в памяти яркими образами. Он слишком хорошо запомнил гримасы боли, выпученные глаза и вытекающую из ушей и носа кровь, а ещё оглушительные крики, рвущие перепонки. Не потому ли, когда Этьен покидал темницу, охрана так спешно отвесила ему глубокий поклон, что их напугали доносящиеся вопли Витора? Даже страшно было представить, что стража могла о нём подумать, ведь он вошёл к заключённому без оружия.
«Неважно!» — мотнув головой, Этьен заставил себя сосредоточиться на подготовке к свадьбе, а точнее к её кровавому окончанию. Размышляя, как лучше расставить охрану и незаметно ввести во дворец войска, он добрался до покоев тестя. И тут его ждал новый сюрприз.
— Агни Найлус прислал мне печальное сообщение, что они с леди Яриной не смогут присутствовать на свадьбе, — помахав вскрытым письмецом, поведал король Бродерин. — Потому он прислал нескольких послов, чтобы те могли засвидетельствовать наш брачный союз с Бэрлоком.
— Весьма любезно со стороны агни так позаботиться о Линке, — пытаясь скрыть иронию за вежливостью, произнёс Этьен и мрачно воззрился на неожиданных гостей. Стоило признать, у агни Найлуса всегда было специфическое чувство юмора, и в этот раз оно тоже не изменило ему. Напротив короля восседал угрюмый Франсьен. Этьену хватило даже беглого взгляда, чтобы заметить наведённую на его правильное красивое лицо иллюзию — огромная шишка, заработанная им во время их последней стычки, всё ещё не прошла. Как, собственно, и злость. Кузен, казалось, готов был вновь наброситься на него. Его дыхание участилось, а ладони сжались в кулаки. К счастью, хвалёное самообладание Франсьена помогло удержаться ему на месте и не устроить глупую драку.
Вторым гостем оказался Гвол. Он, сложив крылья, по-свойски примостился на подоконнике и с нескрываемым любопытством наблюдал за внутренней борьбой эльфийского посла. Этьен готов был поспорить, что если в комнате не оказалось бы короля Бродерина, драконеанин точно бы принялся воодушевлённо подначивать Франсьена, пока тот не сорвался. Гвол обожал всевозможные свары и, подобно грифу или стервятнику, с радостью слетался на всякого рода падаль. Предстоящая линкская свадьба обещала доставить ему несравненное удовольствие.
— Уважаемые послы, мы чрезвычайно рады вашему визиту и надеемся на успешное сотрудничество! — добродушно произнёс Бродерин, после чего, сбавив тон, обратился к Этьену: — Ты ведь сможешь разместить наших гостей?
Ехидная ухмылка скользнула по губам Франсьена. Кузена явно обрадовало простецкое обращение короля, словно к слуге, а не к принцу, к чему сам Этьен давно привык и не считал оскорблением. Однако насмешка Франсьена неприятно кольнула по гордости, вызвав непреодолимое желание поселить обоих послов, как парочку, в покои старшей принцессы. От свершения подобной глупости его удержало лишь собственное здравомыслие. Шутить с теми, кто мог бы встать на защиту королевства после попытки переворота — так себе затея, ещё неизвестно каким боком выйдет. Этьен поспешил надеть маску любезности и потащил гостей к подготовленным комнатам. Благо, ему хватило сообразительности и предусмотрительности позаботиться и о дополнительных покоях. Правда, в них предполагалось поселить кого-то из неучтённой многочисленной бэрлокской знати, но теперь, в связи с позором Витора, делегацию обещали сократить. Спеша избавиться от Франсьена, он отправил кузена в ближайшие из подходящих ему по статусу комнат.
— Я был уверен, что, прочтя завещание Императора Вальена, ты сразу разведёшься, Тьенни, а ты всё ещё изображаешь послушную собачку Бродерина, — не удержался тот от издёвки.