«Тянет время, — раздраженно подумал Гаррик. — Ждет подкрепления. Берет меня измором».
— Есть мнение, что на войне главное — оказаться в нужном месте в нужное время, — ответил Даккен. — И вот я снова здесь.
Выпад, замах. Гаррик еще раз оглянулся на принца, которого заслоняли бароны и герцоги. Он так близко, но Гаррик не может до него добраться. Впору выть от ярости.
— Нечего сказать? — язвительно спросил Даккен. — Тогда позволь поведать тебе, чем завершится моя, как ты говоришь, незаслуженная карьера. Убив тебя, я со славой отбуду на родину, удалившись от дел, и навечно останусь в памяти потомков как герой империи. Ты же не удостоишься даже погребения по оссианскому обряду. Мы сожжем тебя на костре по кроданскому обычаю, и ты очистишься в пламени Вышнего.
Гаррик кровожадно ухмыльнулся.
— Вот в чем разница между нами, Даккен, — ответил он. — Ты собираешься жить долго и счастливо, а я пришел сюда, чтобы погибнуть.
Он ринулся вперед, яростно взмахнув мечом и не думая о защите. Этот самоубийственный натиск сломил оборону Даккена. Тот с трудом отбил первый удар, а от второго едва уклонился. Когда Гаррик снова занес клинок, генерал лихорадочно ткнул мечом в просвет между его латами. Гаррик вскинул левую руку и закричал, когда клинок противника пронзил мышцу до кости. Его же меч горизонтально вошел в голову Даккена сбоку, пробив щеку и челюсть, и там застрял.
Вопли ужаса наполнили залу. Гаррик со звериной яростью вырвал меч из развороченной головы генерала. Тело закачалось и рухнуло на пол, по каменным плитам растеклись мозг и кровь.
Гаррик развернулся, тяжело дыша: лицо в багровых брызгах, левая рука повисла плетью. Его взгляд источал безумную ненависть, дикую ярость умирающего зверя. Он наставил меч на принца Оттико.
— Теперь ты, — выдохнул он.
Тут дверь залы не выдержала, и во все стороны полетели щепки. Гаррик отшатнулся, выставив вперед руку с мечом, и его сердце замерло в отчаянии.
Сквозь пролом, наклонившись, вошел исполин, закованный в потускневшие черные доспехи, с огромным боевым молотом в руках.
Явился Крах.
ГЛАВА 62
Вика скребла ногтями по каменном полу сокровищницы, по языку друидессы ползала какая-то мерзость, кожа свербела от вгрызавшихся в нее червей. Рядом захлебывались от рвотных позывов и шарили руками по телу ее спутники, беспомощные перед Тленом.
Тот вошел в сокровищницу, издав негромкий щелкающий звук, словно в горле у него перекатывались игральные кости. За ним следовал Клиссен со своими людьми, но взору Вики они казались расплывчатыми призраками. Она их не видела, как и ее товарищи. На ее сознание воздействовала губительная сила, исходившая от страхоносца. Под оболочкой реальности что-то копошилось, сквозь ткань мироздания просачивался хаос, ибо Страна Теней подступила совсем вплотную.
Противоборство с чудищем в Скавенгарде и те дни, когда она сопротивлялась разъедающему яду Тлена, научили друидессу таким вещам, которым никогда бы не научила Агали. Вика изменилась, соприкоснувшись с Бездной. Ее рассудок поколебался, надвинулось безумие.
Она должна сразиться с этим демоном. Само его существование оскорбительно для Воплощений, и Вика обязана его уничтожить. Но тело отказывалось ей повиноваться. Кожа трескалась и гноилась, а рассудок охватывало смятение.
— Бежал бы себе и дальше, — обращался Клиссен к Арену, корчившемуся у его ног. — Возможно, даже сумел бы скрыться. Но вернуться сюда? На что ты рассчитывал?
Свет! Где тот священный свет, исходивший от нее у ворот Скавенгарда и обративший страхоносцев вспять? Как ей это удалось? Вика силилась вспомнить, но ногти у нее ломались и отслаивались, а в горло набились черви.
— Я запытаю Кейда до смерти, — продолжал Клиссен, — а ты будешь смотреть. Удовольствия мне это не доставит, но я должен сдержать слово. Железная Длань есть совесть империи. Напрасно ты не внял моему предостережению.
«Воплощения, спасите нас!» — взмолилась Вика, но Девятеро безмолвствовали. Она застонала от отчаяния. Зачем они направили ее по этому пути, если отказываются пособить в жесточайшей нужде? Зачем показали гибель мира, если не помогают ее предотвратить?
Она последовала за видениями, но ведь они являются и безумцам, а не только святым.
Видения. Эта мысль на миг рассеяла кошмарный туман. Товарищи Вики корчились от боли, как и она сама, но никаких видимых признаков недуга не было. Черви, нарывы и чернеющая плоть были видениями, которые внушала рассудку темная сила Тлена. Настоящими они были лишь постольку, поскольку жертвы в них верили.