Центр города, в соответствии с какой-то там губернаторской программой, был вымощен брусчаткой. Злые языки поговаривали, что заводик по производству этой самой брусчатки принадлежит какому-то близкому родственнику губернатора, отсюда, собственно, взялась и сама программа благоустройства. А вот за пределами обустроенного центра начиналось нечто, напоминающее прифронтовые рокады времен Второй мировой. Несомненно, златогривские дороги, иже с ними и тротуары, в зависимости от сезона года или погодных условий, являли собой две ипостаси: грязь и пыль. Мне относительно повезло – не приходилось топать по жидкой грязи, зато каждый проезжающий мимо автомобиль поднимал в воздух такое плотное облако пыли, что создавалось впечатление, будто я нахожусь на Бородинском поле во время приснопамятной битвы с французами.
Ничего не поделаешь, выпив жизненные силы из спасенного мной человека, Тварь рванула на восточную окраину городка, и мне, для того чтобы ее обезвредить, приходилось топтать пыльные улочки древнего русского города. Что ею двигало, для меня было загадкой. В центральной части и народишку побольше, и укромных уголков, где можно безо всякого риска «оприходовать» очередную жертву, вполне хватает. По всей видимости, у так называемого дикого мага в данный момент состояние неконтролируемой эйфории, вот его и несет куда глаза глядят. Впрочем, существует вероятность, что Тварь действует хладнокровно и расчетливо. Ничего, догоню, выверну наизнанку и посмотрю, что у нее внутри. Во всяком случае, быстрой смертью она у меня не отделается – все выложит без утайки: и про гнездовище свое поганое, и про всех своих проклятых «родственничков». Поскольку именно с этой целью прибыл в славный древнерусский город Златогрив один молодой, но весьма перспективный маг и чародей Савушкин Аристарх Петрович. Насчет Петровича – не уверен, поскольку папашку своего (а также мамашку и прочих своих родичей) отродясь в глаза не видел. Вообще-то найти родственников не составило бы для меня особого труда, но Учитель, исходя из каких-то собственных соображений, запретил мне это делать до момента моего двадцатипятилетия. Меня не особо цепляет этот вопрос, хуже, когда Митрофаныч велит обряжаться в платье лакея восемнадцатого века и на потеху гостям корчить из себя эдакого недоделанного увальня. Хотя горланить под гитару в каком-нибудь подземном переходе разухабистые гусарские баллады, сочинения Дениса Давыдова – удовольствие еще более сомнительное, нежели щеголять в лакейском прикиде. «Смирение гордыни» – вот как называет Учитель подобные издевательства над своим учеником. Вообще-то я не в обиде, наставник лучше знает, что хорошо, а что плохо для его подопечного.
Миновав улицу Петра Шувалова (не в честь ли сиятельного графа Петра Ивановича названную?), я вышел к заросшему ивняком и ольшаником берегу Серебрянки. След Твари четко обозначался вдоль петляющей между могучими осокорями тропинки, зажатой непролазной стеной крапивы. Последнее обстоятельство (а именно наличие жгучих зарослей) подвигло местных жителей справлять малую и великую нужду прямо на тропе. Чтобы не вляпаться ненароком в одну из кишащих мухами омерзительных куч, мне приходилось постоянно смотреть под ноги.
По случаю рабочего дня народу на берегу было не так уж и много, в основном местные пацаны. Наловят пескариков сеткой, подстрелят из самодельного подводного ружья щучку или голавлика – вот тебе и основа для полноценной ушицы. Все остальное принесено с собой: и хлеб, и крупа пшенная, и картошка, и лучок, и необходимые специи. Благодать, домой ходить не надо, балдей целый день на реке, доколе погода способствует. Каникулы. Даже самому захотелось разоблачиться до трусов, искупаться в прозрачных струях не загаженной промышленными отходами и канализационными стоками реки, а потом упасть на мягкую травку на бережку и, наслаждаясь запахами речной свежести, внимать неугомонным птичьим перезвонам, стрекоту кузнечиков и скрипучим лягушачьим песнопениям.
Между тем характерный «запах» Твари начал усиливаться. Метрах в двухстах впереди я заметил облаченную в синие джинсы и легкую футболку длинноволосую фигуру. О боже! Тварь, кажется, девчонка, и, судя по очертанию линий ее силуэта, неплохо сложена. Задача моя усложнится многажды, если своей красотой черты лица будут сопоставимы с ее фигурой – страсть как не люблю делать больно симпатичным дамам.