Затем я извлек из кармана брюк мобильный телефон и нажал кнопку вызова.
– Что там у тебя, Савушкин? – Клара Алексеева, как всегда, была лаконична и до тошноты равнодушна. Вместо того чтобы возликовать, справиться о моем драгоценном здоровье, поинтересоваться погодой, сразу в лобешник: «Что там у тебя?» – грымза черствая. И кому только в голову пришла светлая мысль назначить ее куратором и главным координатором? Лучше бы Шатуна или того же Константиныча. Впрочем, последнего вряд ли бы привлекли к операции – проштрафился старикан, оплошал при попытке захвата иномирянина в гостинице «Арбат». Вообще-то, тогда все сработали из рук вон плохо, а огреб по полной лишь Виталий Константинович.
– Кларочка, как я рад слышать твой божественный голосок! – заблажил я, стараясь по возможности наполнить голос приторным елеем. – Ты даже представить себе не можешь, как мне было тяжело. В меня стреляли, за мной гнались, я отстреливался, одному йока-гери, второму мае-гери, третьему мавашей в лоб! Еле отбился!..
– Кончай, Савушкин, из себя попугая Кешу корчить, – проворчала Клара, но мне все-таки показалось, что в ее голосе промелькнуло что-то человечное. – Рассказывай лучше. Что случилось?
– Ладно, – обиженно проворчал я, – засекайте сигнал моего мобильника и присылайте группу поддержки. Будем ворошить «гнездо». Заодно пленную заберете.
– Тварь, что ль, стреножил?
– Ну что ты, Клара, здесь такая симпатичная деваха, даже язык не поворачивается Тварью назвать, – ухмыльнулся я, окинув в очередной раз плотоядным взглядом соблазнительную фигурку лежащей на песочке девушки. – А впрочем, лови фотку, сама убедишься.
– Присылай, – великодушно разрешила куратор, – передам в отдел разработок, может быть, там на нее что-нибудь полезное надыбают.
– Не надыбают, – безапелляционно заявил я. – Селезнева Владислава Викторовна, студентка МГУ, девятнадцати лет, остальное пробьешь по базе данных, «дикие» взяли ее в оборот всего полтора месяца назад, и вряд ли за это время она успела засветиться.
– Все равно проверим. Короче, жди группу минут через пятнадцать. Когда думаешь проводить операцию захвата?
– Немедленно, – ответил я. – Судя по тому, что мне удалось узнать, местный батька-Вий из тертых. Через полчаса он как раз собирает птенцов под свое крылышко для традиционной прокачки мозгов. Ситуация – лучше не бывает. Накроем всех разом и отпразднуем это дело в каком-нибудь уютном местечке на пару: только ты и я.
– Ладно, болтун, – хихикнула Клара – мне все-таки удалось вывести ее из состояния начальственной серьезности, – жди, – и разорвала соединение.
Сфотографировав «трофей» в различных ракурсах, я отправил картинки в координационный центр. Полюбовался струящимися в двух шагах от меня прозрачными водами Серебрянки, затем посмотрел на распластанное на песке девичье тело и с тоской во взгляде снова на воду. Оно, конечно, неплохо было бы полчасика поплескаться, но за это время девка может оклематься и подать весточку своим. Интересно, какую епитимью наложит на меня Учитель, если по моей вине операция провалится? Насколько мне известно, Константинычу определили двухмесячный отпуск на Бали – вот бы мне оторваться куда-нибудь к южному океану, пусть не на два месяца, хотя бы на пару недель, ну на недельку. Впрочем, глупо мечтать о несбыточном. Похоже, Владыка какое-то серьезное дельце замутить пытается. Ужасно секретное. Учитель, хоть и в курсе, молчит, как рыба об лед, или заладит: «Всему свое время, Аристарх. От великого знания – великие беды», или вовсе дореволюционное: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Обидно, чесслово, обидно до соплей – какая-то Катька Синицына посвящена, а почти мастеру и преданнейшему человеку не доверяют. Вот опять, отрядили «диких» ловить, как будто подобной рутиной и заняться, кроме меня, некому. Клару бы послали, вот уж кому не помешало бы задницу лишний раз оторвать от офисного кресла. Глядь, подобрела бы, глотнув свежего воздуха, и наконец-то честь свою девичью, тщательно оберегаемую на протяжении тридцати без малого годков, кому-нибудь и преподнесла бы на тарелочке с голубой каемочкой. Я и сам не отказался бы вступить в контакт с Кларой, но, помимо меня, не ощущается недостатка в охочих комиссарского тела отведать, поскольку объективно красотой Клара не уступит многим теле– и кинодивам.
Леталка, точнее, атмосферный летательный аппарат, появилась, как и было обещано, ровно через пятнадцать минут. Пилот не сплоховал – включил режим полной невидимости, чем избавил местных уфологов от пустых хлопот, а население Златогрива – от ненужного ажиотажа. Я и сам обнаружил ее, лишь когда она зависла над моею головой на высоте десяти метров. Приземлившись в двух шагах от меня и моей пленницы, аппарат примял ивовый куст и потерял абсолютную прозрачность. Вслед за этим в полупрозрачном корпусе образовался темный дверной проем, и на песок выпрыгнули четверо незнакомых мне парней и одна деваха, также незнакомая.