— И уложите голубков на ночь, — показал на них Родригес. — Поместите девочку в камеру рядом с камерой ее брата. Они смогут перестукиваться ночью, — добавил он с усмешкой.
Речел решительно отодвинула человека, попытавшегося остановить ее за руку, и приблизилась к Родригесу.
— Я хочу просить вас об одолжении, — спокойно сказала она.
— Ну, что ж, проси, малышка. — Голос его был ласков, но в темных глазах читалось сомнение.
— Ты сказал, что быть милосердным — всегда ошибка, — уверенно заметила девушка. — Ну, так я хочу, чтобы ты снова совершил ошибку. Пожалуйста, не запирай меня в отдельную камеру. Позволь мне провести эту ночь с сеньором де Мендосой.
Мгновение он ошеломленно смотрел на нее, а потом рассмеялся.
— Ты мне нравишься, Inglesa[23], — сквозь хохот проговорил он. — Ночь, которую лорду Лляноса стоит запомнить перед тем, как всякая память станет для него невозможной. Иди к нему, девочка, и скажи ему, что за это он должен быть благодарен Родригесу.
Насмешливые взгляды охранников проводили ее до порога комнаты. Тяжелая дверь захлопнулась за ней, и она услышала грохот задвигавшегося засова. Потом наступила тишина.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В комнате было не совсем темно. Маленький светильник — отбитое по краям грязное блюдце с каким-то жиром, в котором плавал фитиль, — стоял на табурете возле узкой кровати.
Витас растянулся на ней, заложив за голову руки. Рэчел стояла и смотрела на него, вспоминая с болью, как совсем недавно она вошла в свою комнату в отеле Асунсьона и нашла его, лежащим вот так же на ее кровати и ожидавшим ее. Тогда она была в состоянии побороть свое физическое влечение к нему с помощью страха и недоверия. И до сих пор она находила для себя все новые способы бороться с этим влечением. Но сегодня она была совершенно беззащитна.
Он медленно повернул к ней голову и посмотрел на нее.
— Чего ты хочешь? — спросил он безразлично.
Рэчел облизала губы. Она не ожидала, что он бросится к ней с распростертыми объятиями после всего случившегося, но все же надеялась на лучший прием.
— Я… я пришла… чтобы быть с тобой. Родригес сказал, что ты должен быть ему благодарен за это.
— Родригес может отправляться в ад, где его наверняка ждут, — яростно заявил он. — И ты можешь идти с ним вместе. И забери с собой свою жалость.
— Но я здесь не из жалости, — возразила она.
— Тогда, значит, твою благодарность. Ты совершенно прозрачна, Ракиль, разве ты не знаешь этого? Ты вообразила себе, что я галантно приношу себя в жертву, и решила сделать то же самое. Ну, так принеси в жертву свою драгоценную девственность где-нибудь еще. Почему бы не подарить ее твоему жениху? — насмешливо спросил он. — Твоему страстному любовнику, выглядящему так, будто он еще ни разу в жизни не тронул в страсти женщину.
— Не будь смешон! — От сдерживаемых слез у нее запершило в горле. — Ты отлично знаешь, что я все это сочинила, и что Марк мой брат.
— Я отлично знаю, что должно было произойти между нами, когда ты вдруг решила поразить меня этим своим маленьким изобретением, — резко ответил он. — Знаешь ли ты, что происходит с мужчиной, когда девушка в его объятиях идет с ним до последней черты и вдруг передумывает? Это для него мука, агония, querida[24], и не только эмоциональная, но и физическая. Ну, так я не собираюсь провести свою последнюю ночь, корчась от того, что ты снова оттолкнешь меня в последнюю минуту.
— Но этого больше не будет. — Она сжала перед собой руки. — Ну как мне убедить тебя?
Он поднял плечи.
— Представить себе не могу, с чего это ты вдруг захотела убеждать меня. Ты сопротивлялась мне с самой первой встречи, и столь внезапная капитуляция, без сомнения, имеет причины, так я думаю. Что так разожгло твою страсть, chica[25]? Откровения Родригеса, что я миллионер? Уж не надеешься ли ты, что я упомяну тебя в завещании — за оказание услуги?
— Это жестоко, — проговорила она дрожащим голосом.
— Да, я в данный момент не чувствую себя способным на доброту. — Он мрачно посмотрел на нее. — Ты легко отделаешься, chica. Прошлой ночью я обещал, что буду с тобой нежным. Сегодня я ничего не гарантирую. Так что постучи в дверь и скажи стражникам, что на этот раз передумал я.
— Не сделаю ничего подобного!
В углу комнаты стоял пустой ящик с каким-то барахлом. Рэчел подтащила его и села.
— Не отсылай меня, пожалуйста, Витас, — сказала она. — Я… я не хочу быть сегодня одна. — Она с отчаянием ждала ответа, но его не последовало, и продолжала тихо: — Почему ты не хочешь, чтобы я осталась? Ты больше… больше не хочешь меня?