— Держи его подальше от лица, — предупредил Брэндон. Хэзер послушалась и высыпала немного серого порошка.
Вспоминая, как действовал Брэндон, она вложила в ствол клочок бумаги и протолкнула его внутрь шомполом, затем обернула свинцовый шарик промасленной тканью и вложила его в дуло.
— Быстро ты все запомнила, — пробормотал Брэндон, беря из ее рук пистолет и откладывая его на столик у кровати. — Может, из тебя получится еще одна Молли Питчер.
Хэзер нахмурилась.
— Кто она такая, Брэндон? — спросила она, не замечая, что в первый раз назвала мужа по имени.
Брэндон улыбнулся и пригладил блестящий локон у нее на лбу.
— Такое прозвище давали женщинам, которые подносили воду американским солдатам в бою, когда они воевали против англичан в Монмуте.
— Но ведь вы тоже англичанин, Брэндон, разве нет? — с любопытством спросила Хэзер.
— Конечно, нет, — со смехом отозвался Брэндон. — Я американец. Мои родители прибыли из Англии, но вскоре стали настоящими американцами. Мой отец участвовал в боях против англичан, как и я, когда был еще мальчишкой. Тебе придется свыкнуться с мыслью, что в Америке англичан не любят.
— Но вы торгуете с нами, — удивленно напомнила Хэзер. — Вы привозите сюда товары, общаетесь с людьми, против которых воевали.
Брэндон пожал плечами:
— Дело прежде всего. Я продаю хлопок и другие товары англичанам и получаю прибыль. Они продают мне то, что я могу с выгодой перепродать в Америке. Мои убеждения не имеют ничего общего с делами. И потом, я служу моей стране, привозя туда вещи, в которых нуждается мой народ.
— Значит, вы бываете здесь каждый год?
— Последние десять лет — да, но это мое плавание было последним. Мне пора заняться плантацией, к тому же теперь у меня есть другие обязанности. Вернувшись домой, я продам «Флитвуд».
У Хэзер сжалось сердце. Неужели он отказался от своего дела, чтобы позаботиться о ней и стать настоящим отцом их ребенку? Может, он даже позволит ей заняться домашними делами. При этой мысли ее охватила радость, но тут же сомнения окатили ее холодной волной.
— Значит, я тоже буду жить с вами на плантации? — осторожно поинтересовалась она.
— Конечно. — Брэндон, казалось, был удивлен ее вопросом. — А где, по-твоему, тебе еще жить?
Хэзер беспокойно пожала плечами:
— Я… не знаю. Вы ничего не говорили об этом.
Он усмехнулся.
— Теперь будешь знать. Ну, будь послушной девочкой, ложись и спи. Мне надоело болтать.
Хэзер забралась под одеяло, а Брэндон встал и начал раздеваться.
— Будет лучше, если я лягу ближе к двери, — заметил он. Хэзер быстро передвинулась на другой край постели, не задавая вопросов, — ей и без того было ясно, что Брэндон чего-то опасается.
Он задул свечу и лег рядом. Во дворе тускло горел фонарь, его свет падал в окно. В углах комнаты притаились тени. Хэзер почувствовала, что Брэндон придавил головой ее разметавшиеся по подушкам волосы. Она ждала, что он приподнимется, но проходило время, а он не шевелился, и Хэзер поняла, что он заснул, зарывшись щекой в ее мягкие волосы. Неожиданно присутствие Брэндона рядом успокоило ее. Хэзер погрузилась в сон.
Она проснулась внезапно. Сильная рука зажала ей рот. И Хэзер машинально вцепилась в эту руку. Над ней нависло лицо мужа, и, придя в себя, Хэзер смущенно уставилась на Брэндона широко раскрытыми глазами.
— Не шевелись, — еле слышно прошептал он. — Лежи молча. Делай вид, что спишь.
Хэзер кивнула, показывая, что поняла его. Брэндон отдернул руку и вытянулся рядом с ней. Его дыхание стало замедленным и ровным, словно во сне. В это время из-за двери донеслись приглушенные голоса, странный треск и скрежет. Засов на двери медленно приподнялся, и Хэзер затаила дыхание.
В приоткрывшуюся дверь ворвалась тусклая полоса света, и Хэзер увидела, как в щель просунулась голова.
— Спят… Идем, — услыщала она шепот.
Две темные фигуры прокрались в комнату, закрыв за собой дверь. Хэзер стиснула зубы, когда под ногами непрошеных гостей заскрипели половицы.
— Только не разбуди его, дурень, иначе нам не видать девчонки. Нам с ним не справиться, — вновь послышался злобный шепот.
— Она лежит у стены, — ответил чуть громче один из вошедших.
— Тс-с! — зашипел другой. — Не ори, у меня есть свои глаза.
Оба мужчины почти приблизились к кровати, когда Брэндон резко сел, выдернув пистолет из-под одеяла.
— Стойте на месте, ребята, — приказал он. — И стойте смирно, если не хотите получить пулю в лоб.
Мужчины замерли. Один из них стоял вполоборота к постели, другой цеплялся за его руку.
— Хэзер, зажги свечу — посмотрим, кто удостоил нас визитом, — попросил Брэндон.
Хэзер схватила со столика свечу и зажгла ее. Свет озарил комнату, упал на лица ночных гостей, и Хэзер сразу поняла, что этих двоих она видела в зале постоялого двора во время ужина.
— У нас нет оружия, — заикаясь, пробормотал один из них. — Мы не причиним вреда девчонке.
Второй был посмелее.
— Можем предложить за нее кругленькую сумму, кэп. Мы знаем человека, который щедро заплатит за нее — не важно, что она уже не девушка. — Взглянув на Хэзер, он усмехнулся, обнажая гнилые зубы. — Она немалого стоит, кэп. Денег хватит на троих.
Дрожа, Хэзер прижалась к мужу и натянула одеяло до подбородка. Мужчины окидывали ее оценивающими взглядами. Хэзер поняла, что, если им удастся заполучить ее, пройдет еще немало времени, прежде чем она перейдет к другому хозяину. Эти люди напомнили ей об Уильяме Корте, который стремился первым удовлетворить свою похоть.
Брэндон рассмеялся, поднимаясь с постели. Он не обращал внимания на свою наготу и держал пистолеты с уверенностью, от которой оба ночных гостя начали нервно переминаться на месте.
Хэзер чувствовала, как горит ее лицо. Одно дело — видеть Брэндона обнаженным наедине и совсем другое — в присутствии посторонних. Казалось, стоящие рядом мужчины заставляли ее острее сознавать наготу мужа.
— Должен разочаровать вас, господа, — спокойно произнес он. — Эта женщина носит моего ребенка, к тому же я не люблю ни с кем делиться.
— Это не беда, кэп, — перебил тот, что был пугливее, — через девять месяцев все будет кончено. Немножко крику, и мы отвезем ее к новому хозяину. Мы заплатим прямо сейчас и найдем вам другую женщину, чтобы согреть постель.
Глаза Брэндона вспыхнули холодным огнем, суставы пальцев побелели. Мускул на щеке вновь начал подергиваться.
— От вас здесь слишком много вони, — процедил он с усмешкой. — Подойдите к окну и откройте его — и поосторожнее, а то, боюсь, я могу не сдержаться.
Оба мужчины поспешили выполнить его приказание, затем вновь повернулись к янки.
— А теперь, ребята, прежде чем вы уйдете отсюда, я вам кое-что объясню, — неторопливо и отчетливо проговорил Брэндон. Его голос угрожающе повысился, ярость наполнила каждое слово. — Эта женщина — моя жена, она носит моего ребенка. Она принадлежит мне, и я не продаю ее!
Казалось, последние слова оказали на мужчин действие, подобное удару молнии. У них отвисли челюсти, глаза в страхе округлились, на лбах выступил пот. Видимо, они уже сожалели о своем поступке.
— Но, кэп, она… мы…
Какое-то время у них вырывались лишь бессвязные восклицания, наконец тот, что был посмелее, произнес:
— Кэп, этого мы не знали. Такие женщины не бывают женами. Я хочу сказать, сэр…
— Довольно, — оборвал его Брэндон. — Убирайтесь отсюда, пока я не пристрелил вас обоих!
Мужчины направились к двери, но Брэндон немедленно остановил их.
— Нет, ребята, вам лучше подойдет окно, — с усмешкой заметил он.
— Кэп, мы же свернем себе шеи, прыгая на этот булыжник!
— Вон!
Дула пистолетов угрожающе дернулись, и оба мужчины бросились к окну. Первым прыгнул тот, что посмелее. Послышался глухой удар, а затем сдавленные проклятия и стоны.
— Чертов кэп, похоже, я переломал себе ноги!
Второй мужчина остановился в замешательстве, но Брэндон угрожающе шагнул к нему, и мужчина прыгнул во двор. Снизу донеслась какофония сердитых криков, ругательств и стонов, перемежающихся мрачными прогнозами относительно предков и потомков Брэндона. Закрывая окно, Брэндон ответил на все это лишь презрительной усмешкой. Он вновь запер дверь и проверил засов. Крики снаружи утихли — видимо, оба мужчины уползли прочь.