— Но именно из их мира король личей Драйг сумел заполучить целый отряд несокрушимых крылатых бестий. Ты, похоже, забыл, великий Акмальди, сколько наших братьев по оружию отдали свои жизни, исчезая в кровожадных пастях этих огромных существ. Тебя тогда не было с нами в тот горестный миг, зато там были твой великолепный брат, нынешний правитель этих земель, и твой покорный слуга. Мы видели, на что могут быть способны ламбирды, если их не остановить.
— Драйг тогда выкрал зародыши из сердца деревьев жизни, а затем его коварные некроманты своими ритуалами изменили невинные создания. Мой немногочисленный отряд сумел проникнуть в их мир, и мы готовы были встретить воинов лича со всей своей мощью, но…
— Но тебе дали отпор, верно?
Акмальди не показал кипевшей внутри него волны гнева. Все на самом деле пошло не так, как это преподносится ныне. Дрениган продолжал:
— Тебе вышли навстречу далеко не с дружескими намерениями, хотя твои воины пришли в тот мир только для оказания помощи. Почему же тогда они не сопротивлялись солдатам Драйга?
Акмальди глушил свое негодование всеми доступными способами. Друид сейчас говорил своим голосом, одновременно произнося слова сотен других своих соратников, мнение которых по данному вопросу неожиданно совпало. «Тот, кто похож на нашего врага, и есть наш настоящий враг», — так говорили многие из братьев по оружию, а их магические грифоны издавали победный крик в знак полного согласия. Лорд всегда смотрел этим людям прямо в глаза, холодно встречая их блестящий огнем взгляд, в котором присутствовали огоньки фанатизма. Но они говорили то, во что верили, и верили в то, что говорили. А заставлял их говорить либо гнев, либо страх за себя и за погибших собратьев. Таких ораторов не всегда удавалось переубедить, особенно если учесть, что главным оружием Мальвеуса Акмальди был верный меч и верная магическая сила Родона. Но даже в таких ситуациях отступать от своих убеждений лорд не собирался.
— Потому что подлый лич послал в их мир своих верных слуг…
— Вампиров, верно? Вампиров, которые были похожи на местных туземцев и по внешнему виду, и по вкусовым пристрастиям, ведь так?
— Нет, не так! — рыцарь мягко опустил свою ладонь на плечо эльфийского воителя. Не сжимая пальцев и не сильно давя на кости, Акмальди просто дал своему соратнику понять, что тема для разговора исчерпана. — Сейчас пока ничья в многовековой войне Солнца и Тьмы. Воинство Драйга вот уже несколько веков назад было окончательно разбито, а сам король живых мертвецов давно уничтожен. Мы с тобой участвовали во многих сражениях и знаем, чего стоило обеим сторонам достижение подобных результатов. Однако все может кардинально измениться, если мы будем видеть в каждом втором создании нашего потенциального врага. Тогда Драйгу и его приспешникам будет легче склонять их на свою сторону. И вот тогда равновесие может нарушиться. И новая война уже не будет столь романтичной, как это воспевается в книгах. И нам будет намного сложнее одержать победу в предстоящей схватке.
— Все равно! — друид с силой сжал посох, как бы отбивая железные аргументы своего командира. Но холодный искрящийся душевной энергией взгляд, доброе улыбающееся лицо и крепкая рука друга на плече резко заставили друида сменить напористый тон и направить беседу в мирное русло. — Мы знаем лишь то, что на этой земле есть существо, которое придерживается иных взглядов, и в его силах подчинить своей воле сильную магию. Нам сейчас всего лишь предстоит разобраться с этим вопросом и никто не настаивает на силовом решении проблемы.
— Проблемы?
Друид и рыцарь разом оглянулись в сторону выкапывавшегося из снежных завалов воина. Весь взмокший от пота и снега, таявшего на разогретых жаром тела доспехах, белоснежный рыцарь не спеша выбрался на верхушку снежного покрова. Дрениган и Акмальди слышали, как трудился магический грифон, извиваясь в плоскости своего рисунка.
— О чем идет спор, Акми?
Мальвеус приветливо улыбнулся своему старому другу и верному соратнику брату Робару.
— И тебе день добрый, сержант Робар, — Дрениган вежливо отвесил поклон, обращаясь к вновь прибывшему Белому Грифону. Не такой широкий в плечах, как его командир, да и в росте уступающий даже друиду целых полголовы, Робар на вид не производил впечатления такого уж сильного и крепкого бойца. Хотя все в их отряде из двух сотен душ прекрасно знали, чего стоит этот не производящий впечатления мощи человек в бою. Его руки хоть и были скрыты от сторонних глаз крепкой пластиной доспеха, но стоило только пожать его небольшую ладонь, чтобы сразу же понять, насколько сильным человеком был Робар.