— Жаль, я не ем вареное мясо, — плотоядно улыбнулся роглир, играясь мышцами своей глотки, но громкий звук заставил защитника башни вновь взяться за меч.
Слова черного рыцаря тут же перебил своим криком магический грифон, нарисованный на железном панцире.
«Неужели он еще жив?» — с восторгом пронеслось в голове роглира. Инстинкт голодного до свежей крови роглира говорил ему, что его враг, увернувшийся от атаки, сейчас все еще жив и может в любой момент провести встречный выпад.
Острый меч беспощадно пронзал грудь Белых Грифонов, оказавшихся в зоне поражения заклинания. С оторванными конечностями и страшными ранами, рыцари спокойно встречали свою смерть, отчаянно пытаясь в последний миг вонзить свое оружие в крепкую ногу зубастого роглира.
Его ноги крушили черепа и ребра грудных клеток, когда он шел по полю из мертвых тел. В ста метрах впереди обе армии, погрузившись в битву друг с другом, сейчас уже разбились на крупные кучки воинов, выясняющих друг с другом отношения. На помощь Белому Грифону больше никто не придет — это было хорошо, но и сам роглир лишился помощи своих мертвецов. Теперь все было как в сказке: он и враг; черный и белый воины выясняли свою правоту в честном поединке. Вечно голодный людоед мог только мечтать о победе в таком бою.
— Это просто прекрасно, если ты жив! — прокричал роглир, чувствуя, что его противник и впрямь все еще был жив. Внутреннее чутье, словно поводырь, вело черного рыцаря к месту последней схватки.
В том месте, где сила магического удара достигала максимального значения, стоял плотный столб пара. Черный рыцарь чуть не обжег себе лицо, когда попытался поближе подойти к горячему водяному облаку. Его ноги не хотели идти вперед, но звериный инстинкт победителя подталкивал своего хозяина к действиям. Роглир сделал несколько нетвердых шагов в сторону белой стены пара. Вокруг все шипело от испарявшегося снега и воды, но, когда защитнику оставался последний шаг до предполагаемой цели, белесая завеса неожиданно спала, открывая защитнику ледяной башни вид на плод творения его магии.
Большой кратер, выдолбленный магическим ударом во льду и мерзлой земле, сначала заставил защитника несколько отшатнуться. Но потом среди грязных луж голодные глаза увидели поднимающуюся фигуру. Белые доспехи все так же сияли на солнце. Магический удар нисколько не повредил странный беловатый металл.
Защитник башни прыгнул вниз, на ходу вытаскивая меч.
«Убей Акмальди!» — громоподобным звоном зазвенел голос магини в чешуйчатой голове.
— Да! — защитник ледяной башни не заметил, как ноги сами понесли его к цели. Он слушал исходящий изнутри голос и был благодарен магине, что направляла его руки в тот момент. В широкой груди под слоем черного металла разгоралась ненависть. Месть, месть, месть! — вот как внутри все кипело, желая только лишь одного — смерти Акмальди.
Акмальди поднял голову и осмотрелся. Вокруг него поднимался столбами пар, а его руки погрузились в слой жирной грязи. Он не мог понять: откуда слуга Драйга мог дотянуться до силы Солнца. Магический зверь его доспеха молчал — удар подобной мощи явно вывел его из строя, тем более что магия Солнца, питающая грифона, победила саму себя. «Но тогда почему я еще жив?» — задавал себе вопрос Акмальди. Открыв маску забрала, Мальвеус выплюнул частички грязи, попавшие в рот. Поскользнувшись на скользком илистом дне, лорд Акмальди потихоньку стал вставать, осторожно осматриваясь. Вокруг не было ничего слышно — рев белого пара и тающего льда заполняли своим шипением все пространство.
— Вставай и дерись! — громом отдалось в голове.
Мальвеус промочил грязной водой лицо, прогоняя наваждение, но избавиться от последствий удара оказалось не так просто.
— Сражайся! Враг совсем рядом! — больно прозвучало в голове, заставив магистра тут же собраться с силами.
Белый рыцарь просто чудом смог вовремя присесть, уворачиваясь от рубящего удара несущегося меча. Защитник рубил сверху вниз. Сильно и точно. Это и позволило Мальвеусу захватить кисть роглира с опускающимся мечом на левом плече, а правое плечо использовать как противовес. Еще одно большое усилие — и угроза быстрой смерти отошла на второй план, а закованное в черный доспех мускулистое тело с грохотом нырнуло в глубокую лужу.
Роглир быстро поднялся на ноги, хоть падение и причинило ему неудобства — его чешуйчатое лицо, покрытое сеткой царапин, об этом очень хорошо говорило.
«Убей! Убей! Убей!» — гремело в голове. Но защитник не стал с натиском берсеркера бросаться в атаку. Левая рукавица соскребла грязные потоки с перекошенного злобой лица.