— Потому что Эверхард — король этих земель и один из посланников Бастиона Духов на землях Лаударума, — Акмальди пожалел об этих словах оправдания только тогда, когда уже произнес их.
— Вот поэтому я и хотела лично увидеть твою гордую физиономию, уверенно произносящую эти слова, — победоносно произнесла волшебница.
— Что ж, — Акмальди уже мог опоздать с разрушением ледяной башни, но он понял, что Шедире не была врагом Лаударуму. Скорее она мстила лишь ему одному. — Только вот причем здесь были четыре тысячи его лучших рыцарей? Извини, если хочешь.
— Нет, Мальви, не хочу.
— Мы можем забыть глупые обиды прошлого и начать все заново, — предложил Белый Грифон.
— Нет, дорогой! — Шедире задумалась. — Ты можешь делать, что хочешь, но я уже получила все, что хотела.
— Значит, — Мальвеус похолодел от ужаса охватившей его догадки, — в Лаударуме действительно похоронен свергнутый король мира мертвых?
— Пополнять свое образование никогда не поздно, — изрекла Шедире. — Но теперь тело Драйга слегка уменьшилось в объеме.
— Неужели вы определили место захоронения так точно?
— Именно, дорогой Мальви, именно.
— Прости, но моя жизнь стоит того, чтобы король мертвецов Драйг спал в своей могиле еще тысячи лет, — твердо ответил магистр, направляя в сторону волшебницы свой меч.
Десяток карликов выступили перед своей хозяйкой, держа наготове метательные топоры и короткие мечи с расплюснутыми кончиками лезвий.
— Акми! — Робар, верный собрат по ордену, как нельзя кстати возник в дверном проеме, разрубив массивную дверь. Его метательные кинжалы точно попали в цель, поразив троих защитников магини точно в горло. — Лорд, мы должны поторопиться: Сайрусу может потребоваться наша помощь.
— Сайрус? — Магиня удивилась, что ее магическое чутье не подсказывало местонахождение некоего рыцаря Сайруса.
Магистр своим нутром почувствовал, как внимание Шедире на секунду отвлеклось от его персоны. Для магии время слишком малое, а вот для броска кинжала — вполне хватит.
Мелкий телохранитель магини смог выпрыгнуть как раз в тот миг, когда его хозяйке уже грозила угроза. Острие вошло точно в середину узкого белого лба; карлик, получив смертельное ранение, упал на блестящий пол мертвым.
Робар ударил плечом. Трое карликов тут же были отброшены от грозного воина, и потом в дело вступила магия. Шедире, верная своей природе женщины-чародейки, смогла скрыть от рыцарей истинный облик одного из ее воинов. Повинуясь инстинкту, рыцарь пригнулся, пропуская полупрозрачный клинок у себя над головой и, не дожидаясь, пока враг опомнится, Робар нанес рубящий удар снизу вверх, разрубая тело невидимого бойца от паха до плеча.
Шедире слишком поздно поняла свою ошибку — рыцари уже действовали сообща. А ее некогда ненавистный Мальвеус был не самым опасным противником. Робар раскрыл ее зачарованного воина и смог одним ударом расправиться с ним, а теперь его меч Солнца мог в одно касание перерезать ее горло. Только вот последнее в планы Шедире никак не входило. Робар вообще не фигурировал в ее предполагаемом разговоре с Акмальди. Конечно, магине жаль было терять башню, но жизнь была дороже. Хотя волшебница ламбирдов была не из тех, кто заранее признавал поражение.
Одно лишь заклинание из арсенала магов воздуха — и бравый сержант рыцарей отлетел на пять метров назад.
— Акми! — Робар слишком поздно понял, что дела пошли не так, как они того хотели.
Обстановка вокруг Мальвеуса и Шедире стремительно начала меняться. Белый туман вдруг, откуда ни возьмись, окутал весь зал. Где-то кричал Робар. Акмальди видел, что маневр верного друга привел к смерти какого-то зачарованного монстра, но это его уже не волновало — последний кусочек магической мозаики встал на место, и Мальвеус уже произносил нужное слово заклинания исхода.
Все вокруг задрожало, и раздался оглушительный треск — ледяная башня разрушалась. И у Акмальди еще оставался меч. Меч, который двигался. Двигался в сторону ускользающей Шедире. Слова «прости и прощай» уже слетали с его губ, когда перед острым сверкающим лезвием появилась еще одна пара глаз.
Ребенок!
Робар увидел, как между магиней и Акмальди откуда-то появился маленький мальчик.
Повинуясь сердцу, сержант перехватил свой верный меч и выбросил оружие, точно копье, в полоску лезвия меча магистра.
— Фанатик долга! — произнесла Шедире, заметив на лице своего бывшего любовника изумление.
Лицо, как две капли воды похожее на него самого, но только юного и молодого, смотрело на Белого Грифона. В широких изумрудных зрачках читалось удивление, а маленькие ручки сильнее сжали платье волшебницы.