Что мне сказать ему — что как раз здесь темная энергия в очередной раз попыталась прорваться, нанести урон? Что существуют силы, которые никогда не спят и всегда жаждут опрокинуть человеческий мир в хаос бедствий и катастроф? Что, если им когда-нибудь удастся, человеку уже не увидеть обыкновенного синего неба, не вспомнить моментов безмятежности, а сама темная сила разбухнет до абсолютно неисчислимой мощи? И что сегодня — все-таки не этот день….
Неловким движением я заправила за уши мокрые пряди и принялась рассказывать Этьену то, что мне удалось придумать на скорую руку:
— Я вышла подышать тихим утренним воздухом, подумать. Разулась, решила побродить в воде. И, понимаешь, вдруг меня накрыла волна… по крайней мере, так мне кажется, я не слишком хорошо все помню. Так что спасибо, что вытащил меня.
Последние слова я произносила, низко опустив голову. Мне было очень стыдно. Я терпеть не могла лгать, и меньше всего хотелось это делать сейчас — но что еще оставалось? Лучше бы мне стать песчинкой — хотя бы одной из тех, что прилипли к моим волосам, одежде и туфлям — и просочиться прямо сквозь сиденье, только бы не смотреть ему в глаза. Ведь человек, который спас мне жизнь, имел право знать правду…
— Надо же, обычно тут так спокойно, ни за что б не подумал. Хотя вчера ветер и вправду бешеный был, — какое-то время Этьен просто молча смотрел вперед, а потом глянул на меня — и не удержался от восклицаний: — Слушай, да ты вся дрожишь! Не знаю, куда ты спешишь в таком состоянии, но если тебе это так нужно, давай-ка лучше я тебя довезу.
Меня и вправду трясло от холода. А еще мне стало страшно при мысли о том, что будет, если я опоздаю. Подняв голову, я наблюдала за тем, как Этьен обошел машину, и только когда он открыл дверь с моей стороны, додумалась переместиться на сиденье пассажира. Поджав под себя ноги и накрыв колени юбкой, я сказала:
— Пожалуйста, скорее к моему дому. То есть, к дому мсье Пуазе, я живу у него во втором этаже.
Этьен, видно, сразу простил мне эти казенные выражения — видно, очень уж жалко я выглядела. Бросив на меня сочувственный взгляд, он завел машину и выехал на шоссе. Даже внутри автомобиля нас обволакивала та тишина, которая бывает только ранним утром — когда люди-сони еще не вышли на улицу, а птицы только-только избавляются от утренней хрипотцы, тихонько напевая свою песенку. Эта тишина дышит свежестью и обновлением.
Вдыхая этот воздух через опущенные стекла джипа, я старалась унять дрожь и не думать о том новом, что ждет меня совсем скоро. Хотя бы этот короткий промежуток времени, что мы мчались по пустому шоссе, словно взапуски с первыми лучами солнца, мне хотелось свободы. Свободы от расчета, продумывания нескольких ходов вперед в этой странной игре. Я закрыла глаза и позволила себе задремать.
— Ну, вот мы и на месте.
Я проморгалась и взглянула на часы на приборной панели. Дорога заняла около получаса, а ведь я думала, что вздремнула всего минуту. Кажется, еще ни разу за всю мою долгую жизнь мне не было так плохо. Меня трясло от холода, голова была как в тумане, а тело скорее походило на какую-то неповоротливую личинку, так оно занемело. Я вышла из машины и, даже не попрощавшись, направилась к дому — необходимо было исчезнуть как можно скорее. Я поднялась на крыльцо, взялась за ручку двери — и тут у меня подогнулись ноги, так что я едва не скатилась вниз. Сильные руки Этьена подхватили меня, не давая упасть. Хоть мне и приятна была его забота, я запаниковала.
— Давай-ка я провожу тебя, — улыбнулся он.
Я пыталась отговориться, что-то бормотала, но все было бесполезно.
— Нет уж, я не оставлю тебя один на один с лестницей на второй этаж, — хмыкнул Этьен, крепко держа меня за локоть и ведя вперед. Я лихорадочно подыскивала причину остаться одной, в голове тикало, как бомба — еще минута, и случится непоправимое.
В ту самую минуту, как, очнувшись на берегу Лемана, я ощутила навязчивый холод, никак не связанный с ветром, я поняла, что пришел к концу мой жизненный цикл — и должен был начаться новый. Почему это произошло так ужасающе скоро, всего через несколько дней, я пока не знала. Но страшно сейчас было даже не поэтому — ужасно, что я могла сгореть буквально в любую минуту, и Этьен не должен был быть рядом.
Дело было даже не в том, что он поймет, кто я. Гораздо страшнее то, что он мог погибнуть, если на него попадет хоть одна искра огня перерождения.
Глава 8
— Ты уверена, что тебе не нужен врач? По-моему, ты сильно простужена, — он с такой тревогой и заботой смотрел на меня, что врать ему стало невозможным. Но я, кивнув, лишь попросила его захлопнуть за собой дверь.