— Ну с тобой здесь никто не сравнится, — ответил Витольд, и они оба рассмеялись. Где-то как будто хрустнула ветка, Генрика прислушалась и услышала голоса. Источник разговора был где-то очень близко. Герцогиня подошла ближе к смородиновым кустам — звук шёл отсюда. Они с Витольдом утихли. Барон, так и не сделав из фляги очередной глоток, поспешил спрятать её.
— Я думаю, этой войны можно было избежать. — По голосу девушка узнала Эльжбету. Она довольно редко пересекалась с ней, даже здесь, в замке. Герцогине удалось пообщаться с ней лишь на военном совете. Генрика относилась к ней с большим уважением. Она была наслышана о её участии в войне с Ауксинисом. Мама, также участвовавшая в этой войне, много рассказывала об Эльжбете. Герцогиня Магдалена и графиня Кюгель были подругами, часто встречались, Кюгели иногда приезжали в Корхонен, но Генрика лично Эльжбету не знала.
Осторожно пройдя вглубь ещё пару шагов, Генрика и Витольд замерли рядом с каким-то кустарником. В свете факела за большим раскидистым деревом они увидели графиню Кюгель, стоявшую спиной к ним напротив своего мужа. На ней был длинный чёрный плащ, расшитый золотыми, поблёскивающими в свете факела, нитками.
— Это моё упущение, что полгода назад я не смогла уговорить Ильзе действовать более мирным путём. — Эльжбета говорила отчего-то тихо, словно знала, что её слышат. — Она аргументировала необходимость войны, к примеру, отсутствием возможности брачного союза и ненавистью к ветианцам. Но ведь начинать войну из ненависти, к тому же, совершенно необоснованной — глупо. Ей нужны эти земли. Они действительно куда богаче наших. И независимость — это прекрасно. А ветианцы… на мой взгляд, ей просто хочется доказать матери, чего она стоит, поэтому и происходит то, что мы видим.
— Не убивайся. — Ежи осторожно тронул жену за руку. — Того, что было, уже не вернёшь. Может быть, это кончится.
— Обязательно кончится. — Эльжбета покачала головой. — Всё будет хорошо. Эта война выгодна для нас, несмотря ни на что. Нам обещаны лучшие земли, и высокое положение при новой королеве — Ильзе. Пусть и столько людей погибнет зря…
— А какие меры она уже успела предпринять по отношению к ветианцам? — тихо сказал Ежи. — Она часто повторяла, что они должны быть уничтожены, со Склодовской что-то обсуждала. Пока из всех действий я могу только штурм Бхаттара с казнью, о котором все говорят, вспомнить.
— Этот Бхаттар теперь лагерь пыток Мёллендорф и владеет им наш вассал, — ответила Эльжбета устало. — Надеюсь, она не перебьёт их всех и хотя бы часть отправить в рабство. Это будет хотя бы разумно и выгодно, раз уж на то пошло.
— Похоже, у них тоже свидание в два часа ночи, — Витольд усмехнулся, и Генрика шикнула на него, чтобы он замолчал. Вряд ли из разговора Кюгелей она могла выцепить какую-то полезную информацию, да и нужно ли это ей? Сейчас нужно было постараться уйти отсюда тихо, чтобы они не услышали и не решили, что их подслушивают.
— У нас не было выбора: ввязываться в эту войну или нет, — выдохнула Эльжбета. — К этому обязывает долг.
— Всё, что ты могла сделать тогда, ты уже сделала. И сейчас делаешь всё, что можешь. Больше ничего с нас не требуется. — Генрика увидела, как Ежи взял левую руку жены в свою. Сердце герцогини непонятно отчего замерло в этот момент. Она чуть было не упала и вздрогнула, боясь издать хоть малейший шорох.
— Может быть, за двадцать три года я стала хуже владеть арбалетом и, тем более, луком, но в битву я пойду с тобой. — Эльжбета устало положила голову на плечо Ежи. Он обнял её и провёл рукой по волосам, заплетённым в косу. — Ты опять начал пить. — Эльжбета не спросила — утвердила. Эти слова удивили Генрику. За последнюю неделю ей ни разу не доводилось встретить графа Ежи пьяным. Возможно, они не так часто пересекались, и герцогиня плохо знала его, но ей казалось, что он не пьёт. — Это плохо кончится. Ты ведь не можешь контролировать себя. Такими темпами ты сопьёшься.
— Я понимаю. — Ежи виновато кивнул. — Прости меня, я обещал не напиваться…
Эльжбета устало вздохнула и отошла от него чуть подальше, приложив руку ко лбу. Видимо, такое случалось уже не первый раз, и у неё уже просто не хватало сил.
— Я не хочу, чтобы было как двадцать три года назад. — Графиня развернулась, и Генрика смогла увидеть её лицо. Глаза Эльжбеты блестели от нахлынувших слёз, она выглядела измотанной. Герцогиня ни разу не видела её такой. При ней Эльжбета всегда была живой и весёлой. — Бросай это. Ты себе же делаешь хуже. — Графиня подошла ближе и поправила завернувшийся воротник плаща мужа. Он смотрел на неё с искренним чувством вины, таким, от которого самой Генрике стало неудобно и тошно.
— Десять лет назад это кончилось. Теперь опять началось, — ответил Ежи тихо. — Это сложно, но я попытаюсь.
— Я больше не могу смотреть, как ты страдаешь, как просыпаешься по ночам от страха и дрожишь от воспоминаний, — произнесла Эльжбета сдавленным голосом. Он ничего не смог ответить ей, и графиня обняла его, уткнувшись носом в правое плечо. Ежи неуверенно обнял её в ответ и стал гладить по голове.
«Витольду бы тоже не мешало бросить пить, — подумала Генрика”.
Она подняла на него несколько осуждающий взгляд, как бы намекая на то, что ей хотелось сказать. И он понял, виновато кивнул и усмехнулся.
Через пару минут Эльжбета и Ежи вместе удалились из сада.
Генрика всё ещё стояла, едва ли дыша, и лишь когда убедилась, что Кюгелей рядом нет, позволила себе шевельнуться и принять более удобное положение.
— Что ты там говорил про Вибек? — спустя минуту тишины спросила Генрика. Витольд, кажется, забывший, как дышать, засмеялся. Генрика подхватила эту волну смеха, но быстро вспомнила о том, что было довольно позднее время суток, и голоса в саду могли расценить как вражеские.
— Ничего особенного. — Внезапно закончив смеяться, ответил Витольд. Генрике доводилось видеть его влюблённым всего несколько раз в жизни. Тогда, помнится, он бросался далеко идущими планами на будущее, а в итоге забывал о своих влюблённостях очень быстро. Его поведение нередко смешило Генрику, но она прекрасно понимала его сомнения и терзания.
Почувствовав, что становится холоднее, друзья поспешили вернуться в замок.
***
Генрика и не заметила, как оказалась чуть ли не в самом сердце битвы с пятьюстами воинами, стоявшими почти у подножия стены замка Мурасаки. Замок был поистине огромен, а стена вокруг него — высокая и длинная. Возможно, за ней находилась ещё одна — на этот счёт данных не было. Теперь им предстояло осаждать этот замок, обстреливать эти стены, морить голодом его обитателей, не давая им шанса покинуть его. Было неизвестно, сколько продлится осада, но одно Генрика знала точно — так просто Мурасаки не сдадутся. На поле битвы те пятьсот сражались как звери. Безжалостно, с нескрываемой яростью и ненавистью к захватчикам.
Ветианцы и ламахонцы сильно отличались друг от друга даже в сражении. И с ветианцами было проще, так как у них было схожее с эллибийцами вооружение и приёмы. Генрика убивала их почти легко — умения позволяли. Ветианские солдаты, что во время штурма Бхаттара, что сейчас, казались ей какими-то особенно наглыми. Их всегда было много перед глазами, они всегда шли напролом, словно стремились показать, что лучше всех владеют мечом. Их лучники сыпали, казалось, тысячами стрел в минуту, и эти стрелы чаще всего попадали в цель. Несколько ветианцев, наступавших со спины, чуть было не ранили Генрику, но её снова защитил Витольд. В этом сражении он был более активен, чем в предыдущем.
Герцогиня слегка удивилась, увидев на какой-то вышке графиню Кюгель с арбалетом. Она как раз перезаряжала его, чтобы произвести очередной выстрел. Смертоносный выстрел. Её лицо выражало сосредоточенность, движения были довольно резкими. Стрела, резко и стремительно вылетев, пронзила какого-то солдата. Всё произошло буквально за несколько секунд. Ветианец упал без чувств, а графиня тем временем перезаряжала арбалет для очередного выстрела.
И хотя в случайно подслушанном герцогиней разговоре Эльжбета говорила, что за долгие годы растеряла свои умения, Генрика увидела, что это было не так. Было видно, что за две недели подготовки графиня успела потренироваться и вспомнить что-то, хоть и до идеала ей было ещё далеко. А её муж, Ежи, стоявший рядом, в этот раз обстреливал врагов из лука. Среди эрхонцев лучников было действительно не очень много, и в основном это были наёмники. А вот воины Мурасаки явно любили это оружие, их лучники были куда опытнее и лучше. Но с эрхонскими мечниками ламахонским было не сравниться, потому основной упор старались делать именно на них. Особенно выделялись из всех Витольд и Вибек, собственно, командовавшая этой битвой. Её, кажется, сильно ранил какой-то воин, когда она пыталась помочь Генрике добить яростно сражавшуюся ветианку. Ранение пришлось на левый бок и было заставило Вибек упасть на землю чуть ли не в эпицентре сражения, но Витольд, находившийся рядом, помог ей подняться и до конца был рядом. Даже будучи раненой, графиня продолжала обороняться и даже убила какого-то воина. Может, одного, может, двух… Генрика уже даже потеряла счёт.