Эйуми выдохнула. Такое яркое выражение эмоций было неприемлемо, но она не могла иначе. Чихёль продолжал растеряно смотреть на неё и в это же время словно искал ответ на какие-то терзавшие его вопросы. Словно пытался принять какое-то важное решение под воздействием слов герцогини. Похоже, они сильно его поразили. А до этого Эйуми считала, что не умеет убедительно говорить.
— Там только эрхонцы, других эллибийцев нет? — спросил Чихёль, всё ещё смотря куда-то в пустоту.
— Только Эрхон, — ответила Эйуми твёрдым голосом. Она наконец пришла в себя, но лоб всё ещё горел, и руки дрожали.
— Да… — покачал головой Чихёль. — У Ойгварца сейчас своя междоусобица: восток намерен отделиться от запада, и местные графы не хотят этого. Власть княгини Терновской становится бессмысленной: она может и пытается что-то предпринять, но пока безуспешно. В Варносе ойгварцские купцы только об этом говорили.
— А Вайсланд? — Эйуми села на своё место. Чихёль вздрогнул, будто не понял, о чём она. — Вайсланд. — Повторила герцогиня.— Вы знаете, что у них?
— Вроде бы там всё спокойно… — задумчиво ответил Пак. — Они проиграли войну Сиверии, но сейчас там волнений нет.
— Прекрасно. — Герцогиня кивнула со сдержанной улыбкой. Прежняя встревоженность вперемешку с облегчением вернулись, заставив сердце биться сильнее. — Вы ведь сейчас отправляетесь в Пак? — Чихёль кивнул. — Как только вернётесь, отправляйте парламентёров в Хвидбьерг — это надежнее, чем письма, которые могут перехватить. — Лорд Пак вздрогнул, но сдержанно кивнул и поднялся с места.
— Вы хотите объединиться с Вайсландом? Но ведь они тоже эллибийцы и могут отказаться и пойти воевать за Ильзе… — Неуверенно проговорил он.
— Не откажутся. Говорить с ними буду я, если вы позволите, — ответила Эйуми уверенным голосом.
— Конечно, ваше сиятельство. — Чихёль нервно усмехнулся.
— Прекрасно. — Герцогиня кивнула.
— Тогда сейчас мы направляемся в Пак, — ответил он, и Эйуми кивнула. Каждая минута была на счету, и оставаться в таверне было довольно опасно.
Герцогиня достала из кармана брюк пару серебряных монет и протянула их хозяйке, которая подошла, чтобы убрать со стола остатки еды. Чихёль сделал тоже самое, после чего они покинули таверну.
— Где ваш кинжал? — спросил Пак, обратив внимание на пустые ножны, прикрепленные к ремню. Смотрел он при этом как-то настороженно, что Эйуми стало немного неловко, и она усмехнулась.
— В лесу потеряла, видимо, — отозвалась герцогиня. — За сколько дней мы дойдём до вашего замка пешком? Можно было бы попросить у крестьян или ваших вассалов лошадей, но у нас нет таких денег.
— Не беспокойтесь, всё устроим.
***
— Вы знаете эллибийский, ваше сиятельство?
— Я знаю имменский, — ответила Эйуми, стоявшая у двери, скрестив руки на груди. Стоило ей произнести эти слова, Чихёль оторвался от зеркала и приблизился к ней. Они добиралась до Пак четыре дня, хотя им так и не удалось одолжить лошадей. Они находились здесь уже шесть дней и почти сразу же отправили гонца в Хвидбьерг. Леди Хелене Лоренцен должна была прибыть сегодня — её корабль уже пристал к берегам северо-запада аллода.
— Надеюсь, вы сможете их убедить… — горько усмехнулся Пак.
— У вас есть какие-то сомнения? — Эйуми улыбнулась ему. На самом деле, она сильно нервничала. Эйуми уже давно ни с кем не заключала сделок. Условия, которые она хотела предложить, казались ей неубедительными, но придумывать что-то другое времени не было. Оставалось рассчитывать на свою природную хитрость, которой Эйуми, как ей казалось, не блистала. Но видела, как это делают лучшие.
— Вы говорили так же, когда мы не смогли оплатить ночлег, и нам пришлось бежать, — ответил Чихёль, покачав головой. Эйуми усмехнулась. — Мы могли бы просто сказать им, кем являемся, и нам бы ни слова не сказали.
— Зачем привлекать к себе лишнее внимание, — твёрдым голосом сказала герцогиня. Чихёль хотел возразить, но она продолжила. — Да, я знаю, в Пак спокойно, но, может быть, это лишь видимость, и нас даже прямо сейчас могут подслушивать. К тому же, если сейчас пойдут слухи среди крестьян, они так же легко могут дойти до эрхонцев.
— Эрхонцы не настолько умны, — усмехнулся лорд и взъерошил свои волосы.
— Вы недооцениваете своего противника, Чихёль. — Эйуми покачала головой. — Они, конечно, не знают о нас очень много, но, если мы расслабимся, все наши секреты и козыри вскроются быстрее, чем вы это обнаружите. Хотя бы потому, что будете уже мертвы. — Герцогиня развела руками. Пак ничего не ответил. Эйуми была права — сейчас стоило не оценивать своего противника, а действовать.
В комнату вошёл слуга в длинном синем кимоно и поклонился.
— Милорд, вайсландцы прибыли, — сказал он со спокойной улыбкой.
— Отворяй ворота.
Через десять минут лорд Пак и герцогиня Мурасаки уже ожидали леди Лоренцен в тронном зале. Чихёль разместился на троне поменьше, а Эйуми заняла второй, предназначавшейся для жены, правительницы замка, хотя выходить замуж за Пака не собиралась. Оба трона были довольно внушительными, большими, но совершенно безыскусными — без драгоценных камней на подлокотниках и спинке. Величественными их делал лишь размер. Сидеть на троне было не слишком удобно, но Эйуми приезжала в Пак не ради этого. Спасибо, что хоть ногами до пола доставала даже при своём невысоком росте.
Вскоре в зал в сопровождении двоих стражников вошла леди Хелене Лоренцен. Она была совсем молодой — не больше девятнадцати лет на вид, высокой и рыжеволосой. Издалека Эйуми не могла точно определить цвет нё глаз, но, кажется, он был карим. Хелене была одета в синий дорожный плащ, подбитый соболем, и тёмно-зелёный хангерок под ним. Эйуми вежливо улыбнулась ей и кивнула. Хелене казалась уверенной в себе, умной, может быть, даже чуть хитрой правительницей, производила совсем не то впечатление, что её южная соседка — леди Ильзе. И хоть именно при ней Вайсланд проиграл Сиверии, её внешний вид внушал доверие. Может быть, конечно, её нрав не соответствует внешности, но хотелось верить, что это не так.
Леди Лоренцен поздоровалась и поклонилась — правда не так, как было принято в Ламахоне.
— Мы позвали вас сюда для того, чтобы предложить вам сделку. — Эйуми встала с трона и спустилась к леди Хелене. — Парламентёр поведал вам о её условиях? — Кажется, она недостаточно точно выговорила последнее слово. Имменский хоть и был простым языком, но Эйуми не слишком хорошо говорила на нём, часто путалась и запиналась.
— Нет. — Леди Лоренцен скрестила руки на груди. Герцогиня облегчённо выдохнула — похоже, её речь была понятна Хелене.
— И… почему вы согласились приехать? — Эйуми снова вежливо улыбнулась. Леди Лоренцен начинала её настораживать: было ощущение, что говорить ей не особенно хотелось. В ней чувствовался горячий северный нрав, закалённый в лютых морозах Хвидбьерга и долгих, выматывающих войнах с соседней Сиверией. Только бы удалось склонить такую пылкую и волевую девушку на свою сторону… Но она хотя бы согласилась приехать, и то уже было хорошо. Да и по всего одной реплике судить нельзя, может, леди Хелене на самом деле куда более мягкая и покладистая, чем кажется.