Генрике было отчасти грустно наблюдать эту картину. Да, это было прекрасно, но неправильно. Вибек обещана другому, и ей никогда не быть вместе с Витольдом.
— Ян, принеси мне виски, — шепнула она слуге, проходившему рядом. Юноша быстро исполнил поручение, и вскоре Генрика уже смаковала горький, терпкий напиток.
Вдоволь натанцевавшись и напевшись, Витольд и Вибек уснули рядом на траве. Захмелев и насмотревшись на горящий мост и танцы своих друзей, Генрика тоже забылась мертвецким сном, который, казалось, ничто не могло разрушить. Ей снился родной Корхонен, мама, зовущая на прогулку в сад перед замком, сестра, играющая своими маленькими тоненькими пальчиками на арфе, отец, добродушно и заботливо улыбавшийся Генрике. От этих картинок герцогиня невольно начала плакать сквозь сон, и только потом поняла, что помимо слёз по её щекам стекает дождь.
Дождь. Самый настоящий ливень.
Мгновенно очнувшись от сна, Генрика вскочила в абсолютной темноте, в какой горел только чей-то жалкий, кое-как прикрытый от дождя факел. Поначалу она даже не поняла, что происходит, стена ливня была просто невероятной, что герцогиня даже не понимала, что уже до нитки промокла. Ступив в беспросветную темноту, она крикнула что-то не совсем внятное, подалась вперёд, на кого-то упала, и её тут же обругали самыми последними словами, какие Генрика даже в речи крестьян не слышала. Но тот, кто это спросонья высказал, тут же вскочил с места ошарашенный, и уже через пять минут весь отряд был на ногах, не понимающий, что происходит.
Лишь внезапно Генрика поняла: мост потух. Мост просто потух! От осознания она даже вскрикнула и зажмурилась, будто желая очнуться от страшного сна. Генрика просто не понимала, как даже при таком страшном ливне мост может просто взять и потухнуть. Это означало, что ведьма, которая должна была сторожить ночью, уснула. Генрика, проклиная всё, кое-как подняла факел, осветила им тьму и поняла, что слышит какие-то крики и странный шум. Не придавая этому значения, она прошла ещё чуть вперёд и оступилась. Генрика вздрогнула. Под ногами у неё лежал труп ведьмы, сторожившей мост. Из её груди торчала стрела.
Это означало лишь одно — здесь кто-то был.
Ливень прекратился так же быстро и внезапно, как начался. Оставшиеся ведьмы хотели снова поджечь мост, закончив поджигать факелы вокруг, но на мосту уже были непрошенные гости. Ламахонский отряд, человек примерно сотня, уже почти полностью заняла мост. Генрика почувствовала бессилие.
— Поджигайте его вместе с ними, что стоите? — заорала она на ведьму с фиолетовыми глазами.
— Дров нет, — ответила ведьма спокойно. Генрика поняла, что у неё кончилось терпение. Медлить было никак нельзя.
— Поджигай людей! — вскрикнула герцогиня. Радужки ведьмы загорелись красным, среди воинов вспыхнуло пламя, сильно напугавшее их, но оно моментально потухло. У Генрики задрожали колени от страха, бессилия и ярости. — Всем сейчас приготовиться к бою, — закричала она, что было сил. — Без доспехов, если не успеваете. Быстро!
Солдаты, по большей части без всяких доспехов, но зато с оружием, приготовились принимать удар. Герцогиня Корхонен бросилась к шатру, где лежал её меч, в спешке схватила чей-то чужой и вернулась обратно. Ламахонцы уже перешли мост и резали направо и налево. Часть отряда эрхонцев встала в оборону, не давая им пройти дальше. Кто-то, командовавший этой обороной, стал вести её в противоположную Мин сторону. Генрика не знала, поможет это или нет, с учётом того, что ламахонцы наверняка знают дорогу. Стоит посылать за подкреплением.
— Вацлава! — крикнула герцогиня баронессе, пробегавшей мимо. — Быстро к Ильзе за подкреплением.
— Я туда и направляюсь! — на бегу бросила Склодовская и умчалась вон.
Генрика ринулась в битву. Она была готова убивать направо и налево, но стоило ей сцепиться с первым попавшимся воином, поняла, что сегодня будет непросто. Её пока ещё ни разу не ранили, но она сама уже успела убить нескольких ламахонских и ветианских воинов. Ярость, страх и отчаяние накрывали её с головой, ей казалось, что силы вот-вот покинут её. Она уже едва справлялась со сразу несколькими воительницами, окружившими её. Одна девушка была довольно серьёзно ранена в руку, но всё равно атаковала с необыкновенной уверенностью и яростью. Должно быть, опытная. Генрике казалось, что она не справится, но тут неожиданно возникла Вибек, которую герцогиея не сразу узнала в шлеме. Графиня полоснула мечом по горлу одной из воительниц, ещё одну отправила в нокаут ударом в живот, и переключилась на подступавших сзади ламахонцев. Генрика даже не успела поблагодарить Вибек, как к ней на бешеных скоростях подлетел какой-то раскрасневшийся неуправляемый ветианец с огромным мечом в руке. Генрика вздрогнула: вот и смерть, но герцогиня выскользнула, оказалась сзади и ударом в спину серьёзно ранила ветианца, заставив его упасть.
Герцогиня окинула взглядом поле. Она даже не замечала, что всё это время уже было светло. Генрика с трудом различила нескольких эрхонских солдат и даже не поверила своим глазам, побледнела, вздрогнула. Эрхонцев оставалось штук двадцать против восьмидесяти ламахонцев. Остальные — лежали грудами мяса прямо под ногами у герцогини.
Сердце упало в пятки. Хотелось орать от бессилия. Где же, где же подкрепление? Генрика до скрежета сжала зубы. Слёзы сами покатились по щекам. Неужели сейчас всё кончится? Неужели сейчас она, и все её товарищи вот так умрут?
Герцогиня обернулась. Она не видела рядом ни Витольда, ни Вибек. Страх прожёг её сердце безжалостным огнём, и Генрика, приложив руку к груди, чуть не упала. Почему-то ламахонцы больше не обращали на неё внимание, сражаясь с той горсткой, что осталась от большого отряда. Генрике стало невыносимо страшно. Её руки снова задрожали, как очумелые, и она упала на левое колено.
Какой-то ламахонец из толпы, заметив её, полетел навстречу с мечом. Генрика даже не успела вскочить, как рядом снова возникла Вибек. О богиня! Герцогиня почувствовала невероятно облегчение, громко рассмеялась и с прежним энтузиазмом ринулась сражаться. Ламахонцы всё стекались и стекались к ней, но ей снова начало казаться, что эрхонцев сейчас в несколько раз больше, и они выигрывают. Генрика полоснула мечом кому-то по зубам, затем по горлу, и звериным рыком зарычала от ярости и прилива невероятной силы. Вместе с Вибек они убили человек десять, а потом к ним ещё подлетел Витольд, потерявший где-то в бою шлем, и тоже поразил нескольких ламахонцев смертельно. Генрика не знала, сколько их и сколько эрхонцев. Она просто рубила, вонзала и убивала всех, кто попадался ей под руку. Герцогиня несколько раз поблагодарила всех богинь за то, что на ней каким-то чудом были доспехи в момент начала битвы. А вот Витольду и Вибек повезло меньше…
Неожиданно ей попался особенно наглый противник. Своим узким изогнутым мечом он чуть не отрубил Генрике голову несколько раз. Устав уворачиваться, герцогиня полоснула его мечом по животу, но доспех, которым он был защищён, не пробила. Бить сильнее времени у неё не было, она попыталась подступить сзади, но противник уже переключился на Вибек. Она несколько раз полоснула его по плечам, после чего он неожиданно обезоружил её всего одни молниеносным ударом, следом отрубил руку, несколько раз полоснул мечом по животу, затем просто вонзил его, поводив внутри, и вытащил. Вибек ни разу не успела вскрикнуть. Она была мертва.
Генрика закричала. Она, что было сил и ненависти, полоснула мечом по руке воина, ударила ещё раз и просто отрубила её. Воин, недоумевая, обернулся, и было хотел ударить её левой рукой в латной перчатке, но Витольд успел отправить его в нокаут.
— Сколько их? — в безумии крикнула Генрика.
— Штук тридцать, не меньше, — ответил Витольд. Он перевёл ошарашенный взгляд на труп Вибек, и чуть не упал на землю.
— Наших сколько? — Генрика всё ещё кричала, хотя они с Витольдом находились на расстоянии вытянутой руки. К ней снова подлетел воин без шлема, которому она просто срубила голову, сама поразившись такой лёгкости.