Прошло три часа, и буря за окном наконец затихла. "Ласточку" перестало бросать по песчаным волнам. Безумная качка прекратилась. Ван Ванирон выполз из-под кровати и выдохнул:
- Пресветлый Бог и все духи его! Святые апостолы!
Затем провел рукой по своей лысой блестящей голове и добавил:
- Хрмммпффф!
- Что, монах, бессмертная душа в пятки ушла? - насмешливо спросила Ева, выползая из-под другой кровати. - Это ты еще червей не видел.
- Каких червей? - постанывая, спросил ван Ванирон.
- Гигантских! - страшным голосом произнесла Ева. - Они живут в пустыне и питаются человеческим мясом. Мы с Северином однажды подстрелили одну такую тварь. И сожрали. А что? Они же едят людей, почему бы и людям их не съесть? Целую неделю питались как короли, а потом червяк кончился.
- Не выдумывай, дитя, - взмолился ван Ванирон.
- А я и не выдумываю, - заспорила Ева. - Северин, скажи ему!
Северин проигнорировал ее. Он подошел к иллюминатору и не без труда провернул. В каюту хлынул холодный свежий воздух. Северин вдохнул и тут же поперхнулся. В воздухе все еще витала песочная взвесь.
Северин закрыл иллюминатор и сказал:
- Дерьмо.
- Здесь ребенок, - напомнил ван Ванирон. - Прошу, не ругайтесь при Еве, она еще не доросла до таких грязных слов.
Северин поперхнулся еще раз.
- Этот ребенок, - он кивнул в сторону ухмыляющейся Евы, - знает столько грязных слов, что ими можно забить любой сортир.
- И все же, - попросил монах.
- Дерьмо - это не матерное слово, - продолжал Северин. - И даже "член" не матерное слово. И даже "женская щель" не матерное слово. Вот "дыкщ мар дюрш" - это настоящее грязное ругательство. Правда, по-шаринорски, но это действительно самое грязное ругательство, которое я когда-либо слышал.
- Дыкщ мар дюрш! - повторила Ева.
Ван Ванирон страдальчески закатил белые слепые глаза.
- Беата! - позвал Северин, отворачиваясь. - Я хочу есть.
- Вот сам и приготовь, - донеслось из второй каюты.
- Женская щель! - закричал Северин. - Иногда я не понимаю, зачем роботу отдельная каюта! Конечно, она женщина, и трусы с лифчиком она носит, да и переодеваться ей где-то нужно - но она же, черт возьми, робот! На кой хрен роботу трусы? Пытаешься сойти за человека? А? Беата! Приготовь нам пожрать, черт побери, или выметайся с моего корабля!
Беата вышла из каюты.
Она была очень похожа на человека - однако ее синтетическая кожа с ее рук облезла, и сквозь кисти и запястья проглядывали холодные стальные кости. Вместо сердца у нее в груди пылала материнская плата из частей солнечного камня. Лицо у нее было очень симпатичное и молодое, но при этом стервозное. Беата скрестила руки на груди и произнесла:
- А если я не буду - то что?
- Ты знаешь, что, - намекнул Северин. - Я тебе ПРИКАЖУ.
- Ты никогда на это не пойдешь, - уверенно сказала она.
- Думаешь?
- Конечно. Ты ведь не монстр. Только полное чудовище может ПРИКАЗАТЬ мне. Гнусно воспользоваться тем, что я робот, и не смогу противиться прямому приказу хозяина. Нет, ты не такой.
- Плохо ты меня знаешь, - покачал головой Северин.
- Погоди, ты правда?...
На лице Беаты появилось затравленное выражение.
- Нет, подожди! - совсем уже другим голосом произнесла она.
- Роботов надо наказывать! - заявил Северин. - Беата! Слушай меня!..
Она покорно зажмурилась.
- В общем, приготовь яичницу. Это приказ.
Беата открыла глаза.
- Это ведь не ПРИКАЗ, - медленно, неверяще произнесла она.
- Это приказ, - сказал Северин, переминаясь с ноги на ногу. - Короче, приготовь яичницу. Всем нам. Живо.
- Ты...
Беата втянула в себя воздух, а затем столь же быстро сдулась.
- Ладно. Но только в этот раз.
Она зашла к себе в каюту.
- Ты бы правда применил к ней ПРИКАЗ? - полюбопытствовала Ева.
- Нет, - угрюмо произнес Северин. - Я вроде поклялся, что никогда с ней этого делать не буду. Только ей этого знать не следует.
- А как звучит ПРИКАЗ?
- А тебе зачем?
- Я бы сделала ее своей рабыней, и она бы лизала мне пятки, - хихикнула Ева. - Хотя нет. Я бы приказала ей самоуничтожиться. Ненавижу ее.
Ван Ванирон ахнул.
- Дура, - сказал Северин.
Ева взобралась на кровать с ногами. Ей было тринадцать лет, и в ней еще чувствовалась подростковая угловатость. Она скорее походила на мальчика, чем на девочку - из-за коротко остриженных волос и сбитых костяшек.