Он огляделся вокруг, оценивая её коллекцию несоответствующих вещей, о которых она думала, как о «винтажном фанке»… что звучало лучше, чем «дешёвая комиссионка». На самом деле, она гордилась своим домом. Она любила ремонтировать старую мебель и использовала практически все известные техники, о которых когда-либо слышала: от декупажа до кракелюра.
Он провёл рукой по поверхности стола, который она выкрасила тремя разными цветами.
— Классное место.
— Спасибо. — Она закрыла дверь и задвинула засов. — Хочешь выпить или что-то типа того? У меня есть пиво, текила, водка и кое-что ещё. Но также я могу сварить кофе.
— У тебя есть Джемисон или Джек (Прим.: марка виски и бурбона)?
— Прости, но нет. Думаю, что есть «Джим Бим» (Прим.: марка виски). — Даг, её приятель исключительно по траху, был фанатом «Джим Бима». Он принес бутылку не так давно.
Смеясь, он снял с плеч жилет и повесил на спинку изношенного красного бархатного кресла.
— Ну, конечно, это не одно и то же, Кис-лар (Прим.: игра слов, в оригинале киска — «пусс», а имя героини Пилар). Но сойдёт.
Ухмыльнувшись, она кивнула, признавая его попытку не называть её «киской» (из-за чего ей хотелось вмазать ему по горлу), Пилар отправилась на кухню наливать напитки.
— Добавить лёд, воду или ещё чего-нибудь? — спросила она, наполняя свой бокал водкой со льдом и лимоном. Текила делала её похотливой. А водка охлаждала пыл. В эту ночь успокоение было намного предпочтительнее возбуждения.
— Нет, просто чистоганом, — отозвался он.
Когда она вернулась, Коннор рассматривал картину, висящую над её диваном. Она подошла и передала ему бокал.
— Нравится?
Он сделал длинный глоток, прежде чем ответил.
— Не знаю. Это же пи*дец какой-то.
Она вопросительно взглянула на предмет: на картине акриловыми красками был изображен монохромный череп с практически фотореалистичной темно-красной розой, растущей из глазницы. Её татуировщик нарисовал картину, ботаника — его специализация.
— Почему пи*дец?
Он уклончиво крякнул и развернулся.
— Не знаю. Ощущается как-то слишком мрачно. Нам нужно поговорить о твоём брате.
«Ага. Здорово». Она указала на диван, и он сел. Пилар взяла узорчатый стул на другой стороне стеклянного стола с основанием из коряги, который служил ей в качестве журнального столика.
— Окей. Давай поговорим.
Не зная наверняка, что ему нужно узнать, Пилар сидела и ждала, когда он задаст вопрос.
— Ты хоть представляешь, во что ввязался твой брат с этими парнями? Ты говорила, что он дружит с ними… они не показались такими уж дружелюбными.
— Он зависает с несколькими из младших парней. Хотя его приятелей там не было. — Ей пришло в голову, что Хайми и другие могли запросто скормить Хьюго Раулю.
— Эспозито сказал, что он что-то взял. Знаешь, что именно?
— Нет. Без понятия. А Хьюго ещё не очнулся, когда я уходила. Прости, что втянула тебя во всё это, но клянусь, я не знаю, во что, чёрт возьми, он ввязался. — Небольшой укол беспокойства пронзил её, когда она задалась вопросом, в безопасности ли Хьюго в больнице, в безопасности ли с ним бабушка. Но также она понимала, что эти парни не спровоцируют неприятности там. Слишком много людей, слишком много камер и слишком много охраны. Кроме того, Рауль отпустил его. Они позволят ему вылечиться, а потом снова придут за ним. А пока они уверены, что он не будет крысятничать.
— Ты говорила, что его отец был «Ацтеком»… у тебя тот же отец?
— Нет, но мой был ненамного лучше. — Она решила, что доверие, которое он заслужил, оправдывает кое-какое раскрытие информации с её стороны. — Мой тоже был «Убийцей». Всё сложно… и, в любом случае, они оба мертвы. И наша мать тоже. Наша бабушка воспитывала меня с одиннадцати лет, а Хьюго с шести.
Он задрал вверх голову, как будто стал лучше понимать картину.
— Так вот что имел в виду Эспозито, говоря, что ты одна из них… это была не просто испаноязычная хрень.
— Нет. Мы — семья, хотим мы этого или нет, а они любят держать членов семьи близко. Они насели на Хьюго, чтобы он вступил в их ряды с пятнадцати лет.
— Тогда почему он этого не сделал? Без обид, но он не похож на парня, который достаточно силен, чтобы сдержать их.
— Он — нет. Но у Рауля есть пунктик по поводу нашей бабушки. Она не хочет, чтобы Хьюго вступал в их ряды, так что Рауль не сильно лез к нему.
— Что значит «у него есть пунктик»? Типа предмета обожания? — замешательство превратило лицо Коннора в карикатуру.
— Боже, нет! Тьфу! Нет… он, ну не знаю, типа немного боится её. Она заботилась о нём, когда он был ребенком. Мои мама и папа, отец Хьюго и Рауль выросли вместе. Они были близки. Как я уже сказала — всё сложно.
Коннор также не был заинтересован в причудливой семейной мыльной опере, на которую она только что намекнула, либо не был шокирован этим, потому что больше не стал расспрашивать об этом.
— Хотя недостаточно напуган, чтобы полностью отвалить от всех вас.
— В последнее время всё стало только хуже. Последние пару лет. Я держусь подальше от дерьма Хьюго, кроме тех случаев, когда подчищаю за ним, так что я не знаю, во что он ввязался. Но он потребитель, как чертова губка. И, возможно, решил попытаться обмануть Рауля.
— Что было бы весьма глупо.
— В этом весь мой брат.
Она всё выпила и захотела ещё. Коннор осушил свой бокал некоторое время назад, она встала и подошла к дивану.
— Хочешь ещё?
— Конечно, спасибо. — Он держал пустой бокал. Когда её рука обхватила бокал над его рукой, он немного потянул его назад… недостаточно, чтобы забрать, но достаточно, чтобы немного притянуть её. — «Банда» сейчас замешана в это. Произошедшее сегодня получит в каком-то роде продолжение.
— Я понимаю. Прости.
Он покачал головой, его взгляд удерживал её.
— Не стоит. Мы знали, что, участвуя в этом, можем разворошить осиное гнездо. Мы разберемся. Твой брат в безопасности, пока он в больнице. Там они не устроят сцен. Но Рауль сейчас нацелился и на тебя. Тебе необходимо быть настороже.
И вот теперь уже Пилар покачала головой.
— Я знаю, как он работает. Он не настолько заинтересован во мне, как показал. Я для него просто пута (Прим.: по-испански сучка). Он баламутил вас, парни. Он видел, как ты защищаешь меня, и знал, что, нацелясь на меня, вызовет у тебя агрессию. Он подбивал тебя на драку.
Она поняла, что Коннор не рассматривал такую вероятность. Он откинулся назад, его шестеренки закрутились, и он отпустил бокал.
— Чёрт. А ты права.
— Знаю. И прости. Я не знала, что так произойдет.
Он улыбнулся ей.
— Я мог бы воспользоваться твоим предложением о добавке.
— Ага. Секундочку.
Пока она освежала их напитки, Пилар позволила мозгу пробежаться по событиям уходящего дня. Большую часть которого она потратила на поиски брата. И в итоге она втянула целый грёбаный МК в проблемы своей семьи и ещё сильнее усугубила уже существующие.
Как бы не была она раздражена в этот день, когда ей велели быть тихой и кроткой, позволяя мужчинам самим разбираться с проблемами, и насколько бы зло и решительно потом она не повела себя в «Хай лайф», она также заметила и оценила то, как Коннор чутко подстроился под неё, сохраняя своё положение так близко от неё и постоянно прикрывая её. Это внимание принесло ему и его клубу кое-какие проблемы.
Но самой мощной частью всего этого фиаско было то, как он примирился с тем, что она забрала свой пистолет и направила его в голову Рауля. Тогда Коннор не попытался самоутвердиться, и всё ещё не пытался ткнуть её носом в то, что она перешла черту. Он просто принял то, что она сделала с его планом, и был абсолютно невосприимчив к насмешкам Рауля о том, что прячется за женщиной. Он позволил ей быть главной.
Им удалось спасти Хьюго достаточно мирным путём, по крайней мере, на тот момент. Сейчас её брат в больнице — избитый до полусмерти, но спасен. А байкер-защитник Коннор сидит в её гостиной.