Убийство Аллена Картрайта так и осталось нераскрытым. Никто не взял на себя ответственность, а у федералов не было жизнеспособных зацепок. Из того, что могли накопать Барт и Шерлок, «Банда» никогда и никак не оказывалась на их радаре, и Дора Вега тоже. Она настаивала, что он коррупционер, который пытался шантажировать её. Если это действительно было так, то он прекрасно замёл свои следы. Без мотива и зацепок казалось, будто его дело заглохло.
Ла Зорра не возвращалась в Калифорнию со времени последней встречи с «Бандой», поэтому сейчас им необходимо утрясти дела по нескольким вопросам. Барт (исполняющий обязанности Президента, в то время как Хусиер залёг на дно), Коннор (исполняющий обязанности вице-президента), Эйт Болл (президентом материнского чаптера «Медных быков» и президентом чаптера в Неваде и только что сформированного чаптера «Быков» в Эврике) уже переговорили с ней и наметили расширение коммерческих перевозок товара, добавляя оружие к коктейлю наркотиков, которые они перевозили.
Новая формация была сложной, и риск разоблачения для всех становился выше… причем по обе стороны закона. Невозможно было сконцентрировать такую большую власть, не привлекая внимания правоохранительных органов и других преступников. Люди повсеместно захотели бы свергнуть «Альянс Агилас», как Дора стала его называть. Но от этого дела было трудно отвернуться. Так что они взялись за дело. Им просто придётся смотреть в оба.
Барт активизировался за несколько недель с тех пор, как пострадал отец Коннора (уже прошло почти два месяца). Он был хорош в управлении. Но он этого не хотел, и Коннор был рад этому. Его отец по-прежнему сохранил своё место и снова его займёт. Так и будет.
Хусиер так и сделает.
Тем временем руководство Барта было во многом похоже на Хусиера, и клуб оказался в надёжных руках.
Когда деловая встреча подошла к концу, и все встали и разговорились, Коннор стал искать Трика и обнаружил его здесь — в одиночестве на балконе гостиничного люкса в Сан-Диего. По мере возможности, Дора обожала вести свои встречи в комфортабельном стиле. Она останавливалась в хорошем номере отеля, и у неё всегда были еда и напитки для всех.
Это был резкий контраст с тем, как управлялся картель «Перро Бланко» когда-то. Хулио Сантаверия — босс «Перро» — почти никогда не встречался со своими партнерами к северу от границы, и каждая встреча, которую Коннор мог вспомнить, происходила в каком-то заброшенном здании или где-то у чёрта на куличиках.
— Возвращайся. Пусть делает своё дело. Тогда мы сможем напиться, а ты трахнуться.
На это Трик рассмеялся и встал.
— Конман, все осели и одомашнены. Как теперь все юные девочки выучат свой урок о плохих мальчиках?
— Пошёл ты, брат. Зайди внутрь. Королева хочет посвятить тебя в рыцари или какое-то дерьмо вроде этого.
Дора стояла посреди комнаты, разговаривая с Эйт Боллом, Бартом и Мьюзом, который временно исполнял обязанности заместителя Президента по безопасности. Она улыбнулась, когда вошли Коннор с Триком.
Она протянула руку.
— Мистер Ставрос.
— Лучше Трик. — Он пожал ей руку. Коннор заметил, как тот расправил плечи и принял свою военную позу, старая привычка, которая так и не исчезла.
По-прежнему улыбаясь, она отпустила его руку и махнула одному из своих людей через всю комнату. Тот остановился у стола, взял коробку размером примерно с конверт для документов, но глубиной в полдюйма, и затем принёс ей. Она взяла её и повернулась к Трику.
— Ты оказал мне большую услугу, Трик.
Он покачал головой.
— Нет, мэм. Я выполнил работу, о которой просил мой клуб.
Дора слегка выгнула одну бровь и посмотрела на Трика, как будто пыталась разглядеть то, что он ей не показывал. Коннор ощутил щекотание страха. Трик был спокойным и добросердечным, но был не из тех, кто скрывал правду.
— Как бы то ни было, я благодарна за то, что вы так хорошо выполнили эту работу. Для меня это было важно. И я хочу преподнести вам это, чтобы выразить мою благодарность.
Трик посмотрел на коробку, но не взял её.
— Вы заплатили нам за работу, и я получил свой кусок. Мне это не нужно.
— Уверена, что так. Но, пожалуйста, возьмите. Я приложила некоторые усилия.
Тяжело выдохнув, Трик взял коробку и открыл её.
Стоя сбоку от него, Коннор увидел, что в коробке лежит сложенный лист бумаги. Трик взглянул на Дору, а потом вытащил бумагу. В нижней части коробки под листом бумаги лежал ключ.
Трик открыл документ. Пока он читал его, Коннор пытался прочесть выражение его лица. На нём отражалось замешательство… и неверие.
— Что это? — Трик вернул своё внимание к Доре.
— Документы на дом бабушки и дедушки на острове Санторини. Он полностью оплачен вместе с налогами.
— Потеря этого дома убила мою бабушку.
— Мне очень жаль. Как думаешь, твой дедушка больше не захочет в нём жить?
— Нет, захочет. Он считает, что оставил её там. — Трик посмотрел на документы, а затем опять на Дору. — Вы купили дом моих бабушки и дедушки?
— Я заплатила за него. Я им не владею. Он на имя твоего дедушки. — Она ткнула своим наманикюренным пальцем в документ и указала на имя.
Долгое время Трик молчал. Когда он поднял глаза, Коннор подумал, что его друг вероятно на грани слез.
— Спасибо. Я... думаю, что хочу обнять вас.
Исидора Вега — самый могущественный человек во всей Мексике, улыбнулась:
— Я бы тоже хотела обняться.
~oOo~
Ранним утром, за три дня до Рождества, Коннор ходил вперёд-назад через главный вход в больницу. Автоматические двери останавливались, когда наполовину закрывались, а затем снова открывались, и так снова и снова. Он, скорей всего, сводил с ума человека за информационной стойкой, но ему было плевать. Он не мог оставаться на месте.
Увидев, как Пилар паркуется на своей «Victory», он направился к ней. Как только она слезла с байка и сняла шлем, он схватил её.
Она оттолкнула его.
— Что случилось? Ему… хуже?
— Нет, он... он очнулся.
— Боже мой! Здорово! Как он?
— Я ещё не видел его.
— Что? Ну почему?
— Доктор разговаривал со мной и... он не в порядке. Он очнулся и «быстро реагирует», что бы это ни значило…
— Это значит, что он реагирует на раздражители. Такие, как свет и звук. Голос. Прикосновение.
— Это хорошо. Но он не говорит. Они берут кучу анализов.
— Но почему ты не там?
— Я не могу... один. Я чертовски напуган. Что, если он меня не узнает? И мама всё ещё не здесь. Демон привезёт её. Фейт забросит детей к Райли и подъедет позже.
— Коннор. Ты разве не должен увидеть отца первым, чтобы ты смог переговорить с мамой, прежде чем она войдет?
— Это не будет иметь значения. Она захочет оказаться там сразу же. Она не замедлится настолько, чтобы я переговорил с ней.
Пилар схватила его, сжав кулаки на отворотах жилета и немного встряхнула Коннора.
— Он очнулся, и вокруг никого, кого бы он знал. Коннор, подумай.
Ох, бл*дь. Бл*дь. Он облажался.
— Чёрт-чёрт. Я грёбаный идиот. Я киска. Бл*дь!
Она взяла его за руку.
— Будешь винить себя позже. Давай, пойдём.
Чувствуя себя слишком переполненным всем, чтобы обуздать свою голову, Коннор позволил ей отвести себя в больницу.
~oOo~
Почти за два месяца нахождения в коме ожоги Хусиера и другие его раны зажили. Его кожа зарубцевалась, но была целой. Они сняли его с аппарата искусственной вентиляции легких вскоре после Дня Благодарения. Все его травмы заштопали. Кроме его головы.
Часть его черепа по-прежнему была вшита в живот, несмотря на то что остальные его раны зажили, они оставили его череп открытым на случай, если им понадобится опять вмешаться, чтобы минимизировать повреждения при дальнейшей операции. Коннор до сих пор не привык к наклонной трещине в голове отца, или к мысли, что там прямо под кожей его неряшливого скальпа находится открытый мозг.
Он сосредоточивался на руках отца, а не голове, когда находился рядом с ним. Его голова была слишком слаба. И Коннор был не способен найти там надежду.