Мария готова была без конца рассказывать о своей жизни.
Она была рассудительная девушка, мечтала скопить денег и познакомиться с красивым, добрым и дельным мужчиной. Они поженятся, заживут своим домом.
Марии очень хотелось познакомиться с молодым человеком, но свободна она бывала только раз в месяц, в воскресенье после обеда, и эти часы проводила в семье привратника, вернее, только с привратницей, потому что ее супруг уходил в трактир играть в карты или просто посидеть в мужской компании. Отлучиться из дому вместе с женой было нельзя — ведь они за все в ответе, не дай бог стрясется что-нибудь — они потеряют место, которому завидовали многие.
Мария мечтала о любви, но шли месяцы и годы, а мужчины, которые пытались ухаживать за ней, ей не нравились или она боялась их. Почем знать, что у них на уме?
— Дура ты, — говорили ей соседские служанки, с которыми она познакомилась в лавке. — Сидишь как пес на цепи. Попроси привратника выпустить тебя ночью, пойдем с нами на танцы или в шантан. Вот где веселье!
И они советовали ей перейти к другим хозяевам, — мол, там будет житься вольготнее. Сами они то и дело меняли места.
Мария попробовала сходить на танцы, но все там показалось ей таким грубым, так оскорбляло ее чувства, то она сбежала, и подругам уже больше не удавалось зазвать ее. Она привыкла к дому Эстергази, и ее не тянуло покинуть его, тем более что Мария очень привязалась к одной из барышень — Элиза стала для нее словно бы сестрой или даже дочкой. В этой дружбе сказалась потребность Марии в близком человеке.
Что ждет ее в будущем? Мария уже представляла его себе без замужества. Вот выдадут замуж Элизу, и Мария будет вести их хозяйство, сопровождать ее в поездках по Италии и Франции, куда Элиза с мужем будет выезжать каждую весну.
И вдруг эти бесхитростные раздумья и мечты нарушил Иозеф Хлум. В сердце Марии снова вспыхнул угасший огонь, ею опять овладела страстная мечта о собственном домашнем очаге. Любовь, любовь, только она — подлинная основа совместной жизни двух человек, основа семьи и супружества. Так хочется мужа, так хочется ребенка!
Хлум поджидал Марию каждое утро, вместе с ней ходил за покупками.
И все.
Спустя некоторое время Мария познакомила его с привратником Бабкой и его женой, бездетными, немолодыми супругами. Иозеф терпеливо высиживал у них по воскресеньям, ожидая, когда, хоть на минутку, прибежит сверху Мария.
Привратник был ярый патриот, но тщательно скрывал свои взгляды от хозяев. С Иозефом он стал откровенен, лишь основательно «прощупав» его. Бабка когда-то выучился на столяра, но, прослужив семь лет в солдатах, забыл свое ремесло и слишком дорожил местом привратника в Туновском дворце, чтобы открыто проявлять свои патриотические чувства. Он с увлечением стал украдкой читать газеты, которые приносил Хлум. Жена его говорила только по-чешски, а по-немецки знала лишь несколько слов. Родом она была из Ходского края и до сих пор изъяснялась на ходском диалекте, за что муж нередко посмеивался над ней.
— А я не стыжусь своего выговора, так и отец мой и мать говорили, а меня и пани Немцова[16], писательница, за это даже хвалила.
Еще до замужества Бабкова служила на Пршикопах, в доме «У трех лип», где жило также семейство Немцовых. С их прислугой Марией Лангамровой, тоже уроженкой Ходского края, будущая привратница была дружна. Позже Мария перешла в кухарки к Палацким[17] и Ригерам[18] на Пасиржской улице, а к Немцовым поступила ее сестра Барушка.
— Как сейчас помню госпожу Немцову, — рассказывала привратница. — Красавица была, покуда не расхворалась. От рака, видно, она умерла. А жили они бедно, едва перебивались. Сколько ей было лет? Пожалуй, сорок один — сорок два. Разве это возраст! Моей подружке Лангамровой жилось у них, как у близких людей. Хозяин чудной, правда, был, зато уж хозяйка — золотой человек! Для Марии она была родней матери. Маня за нее готова была в огонь и в воду.