Переговоры закончились в конце февраля 1881 года, к первому мая Хлум должен был вступить во владение пекарней. За оставшиеся два месяца старый хозяин соберет кое-какие долги с заказчиков, а Хлум женится на Марии Ездецкой, горничной графов Эстергази. Янатка и Бабка будут его свидетелями на бракосочетании.
Мария плакала от радости — наконец-то сбывается мечта ее жизни! Ей уже давно разрешили выходить из дому, она теперь часто бывала у портнихи, которая шила ей свадебное платье. Мария подыскивала на Малой Стране уютную квартирку. Она плакала от радости, что выходит замуж, но и от огорчения, что расстается с Элизой.
— Ты будешь приходить ко мне в гости, — говорила барышня. — Без тебя я умру от тоски!
— Непременно буду! Как ходила Маня к пани Немцовой.
— А твоему первому ребенку я буду крестной матерью. Как ты думаешь, кто это будет, мальчик или девочка?
— Я бы хотела обоих сразу, — блаженно засмеялась Мария.
— Думаешь, у тебя родится двойня?
— Никто не знает, и я тоже.
— И вообще, Мария, что муж делает с женой, чтобы у нее родились дети? — спросила Элиза и вдруг вспыхнула. Она пребывала в неведенье, и никто не хотел объяснить ей эту тайну. — После свадьбы ты мне все расскажешь, все, все! Обещай!
Мария зарделась, ей не хотелось связывать себя таким обещанием.
— Подай мне в знак этого руку! — настаивала шестнадцатилетняя барышня.
Невесте Хлума пришлось пообещать любопытной девице, что она расскажет ей о великом таинстве любви.
В середине марта, когда Иозеф Хлум уже заявил в церковном приходе о своем намерении сочетаться браком с Марией Ездецкой, по Праге разнеслась весть о покушении на царя Александра II.
Сигнал к нападению на карету, в которой царь, под охраной казаков, ехал на парад, подала платочком стройная молодая женщина Софья Перовская.
Из чешских газет любознательный читатель не много узнал о покушении, впрочем, подробностей не было и в немецких пражских и венских газетах. Сенсационные заголовки только будили любопытство.
Цареубийца Софья Перовская — отпрыск царского рода.
В рабочих трактирах, где полно было шпиков, завсегдатаи чокались, прищурив глаза и улыбаясь лишь уголками рта.
— За здоровье... знаете чье?
— Пора и нашим поднять голову.
О событии не столько писали, сколько говорили, — пражские шпики сбились с ног, чтоб не пропустить неосторожно сорвавшееся слово. Но еще больше об этом событии думали. Власти могут подавить печатное и живое слово, но мысль человеческую не задушишь, хоть вы, государь император, архиепископы, министры и генералы, из кожи лезьте вместе с вашими шпиками, полицейскими и доносчиками.
Народ боялся тюрем и мучений, которыми грозили цари и императоры всем, кто осмеливался восстать против их власти, но и монархи трепетали перед своими подданными.
Обе стороны боялись друг друга, недаром короли и императоры отгораживались от народа колоннами полков и шеренгами тайных агентов.
Но волна народного возмущения и гнева перехлестывала через них.
Подробности цареубийства все же стали достоянием гласности.
Все его участники были подвергнуты унижениям и повешены.
Но троны все равно уже зашатались.
Австрийская полиция, сначала ошеломленная, после казни русских террористов снова начала свирепствовать. Взялась она и за Янатку, распространявшего листовки и революционные песни, которые сочиняли главным образом Леопольд Кохман, И. Б. Пецка и Норберт Зоула[20]. В день свадьбы Хлума полицейские явились с обыском на Козью улицу. Счастье еще, что Янатка был в это время на свадьбе и узнал об обыске от своей квартирохозяйки. К себе на квартиру он уже не вернулся.
— Переберусь в Германию или в Швейцарию, там мне легче будет прожить, — сказал он, прощаясь с новобрачными и их гостями — супругами Бабковыми и мдемуазель Эстергази. — Вернусь в Прагу, когда изменится обстановка. А что она изменится, я уверен.
Как и следовало ожидать, полиция взялась и за Хлума.
— В чем они хотят меня уличить? — говорил он.
Но хотя уличить Хлума ни в чем не смогли, его целый месяц продержали в полиции, а когда выпустили, запретили жить в Праге.
Выйдя из предварительного заключения, Иозеф только успел расторгнуть купчую с пекарем Линдой и проститься с Марией.
20
Леопольд Кохман (1845—1912), Иозеф Болеслав Пецка (1849—1887), Норберт Зоула (1854—1886) — видные деятели социал-демократического движения.