— Доброго дня… — начала я, стараясь сохранить спокойствие, хотя ситуация не располагала.
— Боюсь, что нет, — пророкотал мужчина и безцеремонно схватил меня за руку, дернув на себя и прижав к моему лбу висящий у него на шее диск.
А дальше я оказалась сразу в костре, и пламя беспощадно сжигало меня заживо. Сквозь свои же крики я слышала голос женщины, похожий на мольбу:
— Бертольд, перестань! Лео никогда не простит нам этого! Да прекрати же!
Я упала на колени, судорожно пытаясь сделать вдох. Дрожащие руки были невредимы, как и одежда на мне, запаха костра не было, но тело ещё трясло от боли…
— Что еретичка проклятая?! Не поймёшь как цела осталась? Не переживай, ненадолго! — ко мне склонилось искаженное злобой лицо Главного инквизитора.
— Бертольд! — снова запричитала женщина. Как она могла жить с таким чудовищем?
Она попыталась помочь мне подняться, но муж грубо её оттолкнул:
— Ты в своём уме, женщина?! Эта ведьма опутала твоего сына, свела его с ума, чуть не случилось наихудшее!..
Я подумала, что Бертольд Ферраламо в курсе о том, что я подложила Лео артефакт. Получается, что Леонардо рассказал отцу?
— Где Лео? — спросила я и не узнала своего голоса, он был похож на карканье вороны.
— В твоём прошлом. Теперь его жизнь тебя не касается, еретичка! — выплюнул мне грубые слова этот монстр.
Я перевела взгляд на женщину, в её глазах плескалось отчаяние и жалость ко мне, но она быстро отвернулась не в силах мне ничем помочь — она слишком слаба перед этим извергом.
Я посмотрела на свои руки — они были скованы специальными наручниками, которые блокировали любую магию. Инквизиторы не допускали мысли, что мы не можем магией навредить, а лишь физически…
— Забирайте её, — небрежно бросил мой несостоявшийся свёкор своим прихвостням, и те без излишних церемоний потащили меня на улицу.
Глава 39
Я лежала на холодном каменном полу и ждала. То, что он был холодным и каменным — не самое страшное, жутким было то, что он был липким от чужих страданий и сильно вонял, а ещё то, что меня всё ещё не забрал отсюда Лео. Я не знала, сколько времени прошло, был ли день или ночь. Мне иногда приносили еду — отвратительно пахнущую жижу мерзкого вида.
Ко мне не приходили даже инквизиторы, кроме тех, что были обслугой. Почему не устраивали допрос? Наверное очередь слишком велика. И я ждала дальше.
Я принципиально не трогала еду, я была уверена в том, что мой охотник надолго меня здесь не оставит. И нужно лишь немного потерпеть. Но его всё не было и не было, желудок уже перестал даже издавать угрожающие звуки, требуя еду, а силы практически иссякли.
Я уже не вставала, лишь меланхолично наблюдала за двумя тараканами, что бегали по поверхности свежей порции тюремной еды.
Где Леонардо? Неужели его отец сделал с ним что-то страшное? Я подожду, потерплю, лишь бы с ним было всё в порядке!
Мысли о том, что я должна дожить до встречи с любимым, заставили пересмотреть свои взгляды к еде. Поэтому я, с усилием поднявшись на дрожащих руках, сделала пару глотков воды, не притронувшись к каше. А следующую порцию мерзкой жижи, не опробованную насекомыми, я немного съела — буквально пару ложек. Желудок тут же скрутило спазмами, и я сжалась на полу в один тугой комок боли и отчаяния.
С тех пор я понемногу ела, чтоб не умереть и не потерять рассудок. Гордость гордостью, но я должна была выжить в этой череде одинаково безрадостных дней.
И вот настал час, когда обо мне вспомнили. Двое безликих тюремщиков в чёрном зашли в темницу, брезгливо осмотрев меня. Той чашкой воды, что была у меня в распоряжении, я умудрялась немного утолить жажду и протирать лицо и иногда тело. Но, наверняка, вид у меня был удручающий.
Меня вели тёмными каменными коридорами, за стенами которых слышались сдавленные стоны и мольбы о помощи. Моя солнечная суть рвалась помочь этим людям, но меня толкали вперёд тычками рукояток меча в спину. Один раз я обернулась и в упор посмотрела на мужчину, который в очередной раз бессмысленно толкнул меня, хотя я и так шла вперёд. Он сбился с шага и отвёл взгляд, а второй рявкнул, чтоб я смотрела перед собой.
Наконец-то, мы вышли в другой коридор- более светлый и просторный, но с таким же гнетущим ощущением. В одну из дверей меня втолкнули, и я упала на колени, больно ударившись о каменные плиты пола.
— Правильно начинаешь, я люблю, когда передо мной ползают на коленях. Но тебе не поможет, — отец Лео издевался надо мной, его лицо выглядело очень довольным.