Так была создана легенда о Еве, с которой они всегда были хорошими друзьями, и которая работала на него много лет. Девчонка проглотила наживку и была вывезена из России по поддельным документам. Конечно, Роман отдавал себе отчет, что ее будут искать. Судя по дорогой одежде девушки, которая была на ней в тот роковой день, у нее имелись либо небедные родственники, либо состоятельный муж. Ну и что? Насколько же ей плохо жилось, если она одна шаталась ночью по опасным московским дворам, и чуть не умерла от побоев неизвестных? Что бы не оставалось у нее в этой жизни, с ним ей явно будет лучше. Роман решил позаботиться о девушке. Он уж точно не станет ее бить, наоборот – будет холить, и лелеять, ведь этот голос и эта фигурка вздуют его кошелек и взорвут Прагу. Она также будет иметь неплохие деньги со своих выступлений. Более того, Роман не собирался держать ее под охраной и без документов, как других девушек, которые на него работали – от простой официантки до высококлассной жрицы любви. В Праге он оформил ей паспорт с чешским гражданством, приставил к Еве водителя, который попутно следил за ее безопасностью, ненавязчивого молодого человека по имени Томаш, также из своей свиты. Но Томаш должен был скорее приглядывать за Евой, чем куда-то не отпускать и что-то запрещать. А зачем? Ей некуда бежать. Да и не захочет. Разве кто-нибудь бежит от уютной квартирки, хороших денег, вкусной качественной еды и такого доброго сутенера, как Роман?
Что греха таить – Ева нравилась ему самому. То время, что они проводили вдвоем, было для него бесценно. Она зажигала его кровь, будила давно забытые молодые чувства. Однако это не мешало ему направлять девушку в постель к состоятельным бизнесменам и получать за это свой куш. Ева не сопротивлялась. Она думала, что так было всегда.
Недавно он предотвратил падение себя самого в глазах Евы. Правда, для этого пришлось убрать несчастную официантку Маркету. Конечно же, не своими руками. Правда, Ева и так уже все поняла, и тем не менее не отталкивает его. Будучи рассудительной девушкой, она наверняка подумала так: если я десять лет крутилась во всем этом, то зачем устраивать истерику сейчас, когда мне просто об этом напомнили?
Голос Евы, хрипловатый и чувственный, заполнял зал. Сама она изящно двигалась под медленную композицию, положив одну руку на бедро, а в другой держа микрофон. Позади нее извивались две молоденькие девушки-танцовщицы, красивые и одетые несколько вульгарно, но его певица затмевала их. Сегодня она выглядела великолепно. Одевалась она на свои выступления достаточно просто, вот как сегодня – обтягивающие синие джинсы и черная кофточка с открытыми плечами, но эта простота только подчеркивала прелести ее фигуры. Медные волосы в полумраке зала переливались, казалось бы, всеми оттенками пылающего костра.
- Сегодня придешь ко мне, не принимая отказа,
И я приму тебя, благодарная Небесам…
Ее голос обволакивал, заставлял кровь бежать по жилам быстрее, опьянял лучше самого крепкого спиртного. А Роман слушал, наслаждался и благодарил Небеса, Бога и даже московских уголовников, которые нападают ночью на беззащитных девушек, за то, что они послали к нему в руки Еву.
Он и не заметил, как песня закончилась. Ева изящно поклонилась, мило улыбаясь аплодисментам. К сцене повалили поклонники с шикарными букетами цветов. Тех, которые пытались прямо на сцене получить что-то большее, чем дежурный поцелуй в щечку от любимой пражской певицы, мягко выпроваживала охрана. Все посетители, конечно, были богатыми и знаменитыми. Но Роману было неприятно, что его подопечную пытаются лапать посторонние люди. Благодаря многочисленной мощной, но интеллигентной охране они всего лишь пытались.
- Ева! Гитару! – закричали посетители, аплодируя. Так обычно заканчивались все ее успешные концерты – а других, слава Богу, не было. Один из музыкантов ансамбля тут же убежал и вернулся с концертной испанской гитарой.
- Я очень рада, что вас так волнует мое пение, - с чувственной хрипотцой в голосе произнесла Ева. – Если вы так желаете, дорогие мои, специально для вас я исполню один из романсов, которые так радуют вас…