Мягкие губы Лиланда шевельнулись возле уха Миранды:
— Факелы горят. И Арчеру, и Виктории потребуется отдых. Нам надо проникнуть в пещеру. Ваш муж будет именно там.
Тяжелый дым ладана заползал в горло, не давал дышать. Арчер здесь. Она его чувствовала. От запаха любимого пощипывало кожу и неистово билось сердце. Первые шаги держась рядом с Лиландом, она затем обогнала старика, ибо знала, куда идти. Ее вел Арчер. Вниз по темному извилистому коридору, к оранжевому зареву огня.
За крутым поворотом открылась большая пещера. В центре ее, омытый мерцающим светом факелов, лежал Арчер — на боку, беспорядочно раскинув обнаженные руки и ноги; голова запрокинута, лица не видно. Прекрасное тело стало совершенно серебряным и светящимся. Он лежал неподвижно, словно упавший с небес ледяной Икар.
Миранда вырвалась от схватившего ее Лиланда и бросилась к мужу, позабыв об опасности. Рухнула рядом, больно ударившись коленом о его затвердевшее плечо. Плоть из лунного камня. Эхо ее рыданий отразилось от грубых стен.
Такой холодный! Она подняла его тяжелую голову к себе на колени, и пальцы обожгло от прикосновения к коже. Его классический профиль казался застывшей серебряной маской на фоне ее черного плаща — красивой и вместе с тем ужасающей.
— Бен.
Миранда провела дрожащими пальцами по его щеке и сквозь ломкие пряди серебристых волос. Полностью обратился. Покинул ее. Боль стиснула горло. Гладкая грудь под кончиками ее пальцев походила на лунный камень. «Мне не выдержать этого».
— Бен, что вы натворили?
— Он выбрал меня, — раздался нежный голосок.
Виктория стояла в обрамлении черноты прохода, словно серебряный ангел — ни косметики, ни парика, лишь мерцающая кожа переливается пульсирующим светом. Серебряные волосы струились по спине и платью, подобно лунному сиянию. Столь прекрасный образ и столь отталкивающее существо.
— Вы зовете его Беном? Как мило. — Ослепительно сверкнули зубы — Вас расстроила потеря? Очень печально. Я всегда знала, что он принадлежит мне.
Вместо ответа Миранда обхватила пальцами шею Арчера и притянула его к себе, будто заслоняя.
— Ничего вы не знали, холодная стерва.
Виктория засмеялась, словно лед звякнул в хрустальном бокале.
— Надо же! А вы грубиянка. Повстречайся мы при других обстоятельствах, было бы очень заманчиво вас обратить. — Улыбка исчезла, лицо разгладилось. — Теперь же я с большим удовольствием понаблюдаю, как он вами полакомится.
Прошаркав сапогами по каменному полу, Лиланд встал позади Миранды. Жуткие серебряные глаза Виктории метнулись к нему, и их сверкающий блеск померк.
— Вас я приберегу для себя. — Широкий тонкий рот изогнулся в смертельной ухмылке. — Вам надо преподать урок.
— Лиланд, оставьте нас, пожалуйста, — попросила Миранда, не сводя глаз с Виктории. — Нам с ней надо многое обсудить.
— Да, позвольте дамам остаться тет-а-тет, — поддержала та, облизнув губы. — Я найду вас позже. Моя последняя трапеза оказалась недостаточно сытной.
Виктория слегка передвинулась, и Миранда увидела серую безжизненную оболочку, лежащую в грязи. К горлу подступила желчь.
— Господи! — выдохнул Лиланд. — Это же Россберри.
— Да, — подтвердила Виктория. — Он мешал моему Бенджи. Я оставила его напоследок, дабы сильнее боялся. Жаль, его сердце оказалось жестким и горьким на вкус, зато душу было весьма любопытно отведать.
Миранда прижала пальцы к холодной шее мужа. Сколько времени у них есть до того, как Арчер станет таким же? Взошло ли солнце? Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они отправились в утомительное путешествие.
— Лиланд, — повторила она, не осмеливаясь на него взглянуть, — уходите. Я справлюсь.
Он отступил на несколько шагов, вероятно, вспомнив данную ей клятву, и Виктория опять рассмеялась, восторженно хлопая в ладоши.
— Какая уверенность, Миранда! Вы мне нравитесь.
— Жаль, не могу ответить взаимностью.
Приподняв серебряные брови, Виктория просто расправила складки своего серебристого атласного платья в стиле ампир, который был популярен в молодости Арчера. Возможно, ради него она и выбрала этот наряд. Во рту у Миранды появился горький привкус.
— Ах, какая же банальность — женская ревность, что сеет между нами вражду, — бросила с легким вздохом Виктория. — Жалкое зрелище, не правда ли? — Веселая улыбка сменилась гримасой. — Он всегда был моим. Обещал себя мне. Должно быть, на время он об этом забыл, — пожала она плечами, — но в конце концов вспомнил и пришел сюда по доброй воле.