— Неужели наша кухня действительно столь плоха?
— Да, особенно когда попробуешь, что готовят в других странах. Хотя английским завтраком можно гордиться.
Миранда посмотрела на мужа. Она вдруг осознала, что кожа человека всегда выдает его возраст. А так как костюм лорда Арчера не оставлял открытым ни единого клочка кожи, ей оставалось лишь гадать, сколько ему лет. Его голос тоже не помогал — глубокий и рокочущий, он мог принадлежать и двадцатипятилетнему молодцу, и шестидесятилетнему старцу. Она смерила взглядом поджарую мускулистую фигуру — фигуру мужчины в самом расцвете сил. Судя по телосложению, супруг, вероятно, не старше сорока пяти лет. Но та стремительность и легкость, с которыми он передвигался, создавали впечатление, что он молод. Может, ему где-то за тридцать? Похоже на то, ведь он слишком властен для двадцатилетнего юнца.
— Лорд Арчер, вы все это время пробыли за границей?
Он откинулся на спинку кресла, опустил руку на подлокотник.
— Я много лет не жил в Англии. Ненадолго вернулся сюда три года назад, а потом снова отправился путешествовать по свету.
— Звучит так, будто это было крайне утомительно.
— Порою да. Хотя я лет на десять осел в Америке. А затем снова в дорогу.
Миранда узнала блеск, что осветил его взгляд.
— Вам там понравилось?
— Здесь мне нравится больше, — тихо заметил он, и Миранде вдруг стало жарко и тесно в собственной коже. Они долго смотрели друг другу в глаза, пока лорд Арчер, откашлявшись, не продолжил светским тоном: — Мне симпатичны американцы. Они думают иначе. Человек собой представляет лишь то, что сам из себя сделал. И если он сделал себе имя, то путь, что привел его к богатству, восхищает американцев. Они воспевают личные достижения, а не заслуги прошлого. Мне эта идея пришлась по сердцу.
Она задумчиво посмотрела на него:
— Вы стали промышленником.
— Нефть и сталь, — кивнул он.
Забыв о еде, Миранда подалась вперед, едва ли не боясь задать вопрос, но не в силах удержаться:
— И насколько вам улыбнулась удача?
Лорд Арчер поднял на нее взгляд:
— По последним подсчетам состояние мое составляет около пятидесяти двух миллионов долларов. — Слегка усмехнувшись, он продолжил: — После десяти лет в Америке я стал считать деньги исключительно в долларах. О, еще же английские предприятия. Поэтому, полагаю, скорее миллионов семьдесят… — Он обеспокоенно посмотрел на Миранду, когда та вдруг судорожно вздохнула. — С вами все хорошо?
— Боже милостивый, — смогла она наконец-то выдавить. Комната на мгновение поплыла перед глазами. Миранда прижала ладонь к покрасневшей щеке. — Да, все отлично. — Она уставилась на него во все глаза. — Семьдесят миллионов? Даже представить не могу.
— Да, сумма обескураживает. — Налив Миранде немного белого вина, лорд Арчер откинулся на спинку стула. — Хотя могу вас заверить, наше состояние и в сравнение не идет с богатством некоторых моих партнеров. Мистер Рокфеллер и мистер Карнеги, например, намного более ненасытны в своем стремлении обогатиться.
Его попытка преуменьшить собственные достижения вызвала у нее улыбку.
— В любом случае я решил избавиться от американских активов. — Он помедлил и добавил сухо: — Когда продам тамошние предприятия, наше состояние еще немножко увеличится.
В смехе Миранды появились нервные нотки.
— Немножко, да? Да вы, верно, богаты как Крез! — Тут Миранда внимательно посмотрела на супруга. — Наше состояние?
— Ну конечно, наше. Вы моя жена. — Лорд Арчер слегка наклонил голову. — Все мое теперь принадлежит и вам. — Его расслабленная поза сменилась напряженностью. — Вы нахмурились.
Она снова дотронулась до щеки:
— Правда?
— Вам не нравится мысль, что мы с вами теперь как тесно связаны?
Миранда потрясла головой, чтобы немного прояснить разум:
— Честно говоря, мне не нравится, что я выступаю в качестве расчетливой стороны. Несправедливо, что я заполучила доступ к вашему богатству, всего лишь произнеся пару клятв в церкви. — Она сделала глоток терпкого вина. — Боюсь, в этом предприятии вы оказались в проигрыше.
Лорд Арчер откинул голову и расхохотался:
— Уверен, вы первая женщина в истории человечества, которая так думает! — Не переставая смеяться, он продолжил: — И вы глубоко ошибаетесь.
Их глаза встретились, и Миранду снова пронзила искорка чего-то горячего и острого. Ощущение, чувство его. Потребовалось мгновение, дабы понять — она действительно его ощущает. Очень остро. Само его присутствие, ширину плеч, ровное дыхание, силу взгляда. Проклятье, ее охватило жгучее желание дотронуться до него и почувствовать под пальцами мощь плеч.
— Миранда, если вы будете хоть вполовину столь же забавны, как сегодня, — его голос звучал нежно и тягуче, словно горячий шоколад, — то я в этой сделке останусь только в выигрыше.
Неожиданно залившись краской, Миранда переключилась на баранину.
— Думаю, вы выжили из ума. Но верьте во что хотите, лорд Арчер.
— Не называйте меня так. — Его голос по-прежнему звучал ласково, но в нем прорезались стальные нотки.
Миранда подняла взгляд на супруга и увидела, что тот уставился на пустующую скатерть прямо перед собой.
— Как? Лордом Арчером? — удивилась она.
— Да. — Он потянулся было ко лбу, но, наткнувшись на маску, опустил руку. — Это слишком официально. Вы моя жена, а не просто знакомая. Супруги ведь спутники по жизни, так? Единственные, кто поддержит, когда исчезнет последняя надежда. — Он вдруг зажмурился, будто и не думал произносить вслух такое, а потом резко выпрямился. — По крайней мере, так говорят.
От нахлынувших чувств у Миранды перехватило дыхание. Спутники. Она всегда была одна. Что-то нежное и драгоценное родилось в ее груди, и она с трудом сдержалась, чтобы не прижать руку к сердцу в попытке сохранить это чувство.
— Ну, если так, — заметила она, когда вновь обрела способность говорить, — полагаю, мне стоит придумать что-нибудь более подходящее.
Размышляя, она закусила губу. Ей следовало бы называть его Бенджамином, но это было бы излишне интимно, слишком нежно.
— Милорд? — полусерьезно-полушутя решилась предложить она.
— Боже милостивый, нет.
Миранда сдержала улыбку.
— Супруг? — Она отпила вина.
— Мы собираемся стать квакерами? — проворчал он.
Миранда, поперхнувшись, резко поставила бокал на стол. Муж слегка прищурился — верный признак улыбки. Она откинулась на спинку стула.
— Тогда Арчер. — Ее охватило какое-то странное чувство. Словно повернулся ключ в замке, словно произнесенное ею имя высвободило что-то дикое внутри нее самой. Миранде захотелось снова назвать его по имени. Хотя бы ради тех странных легчайших толчков, которые оно вызывало в ее сердце и от которых было так хорошо.
Он чуть помедлил и согласился:
— Из ваших уст «Арчер» звучит чудесно.
Миранда торопливо проглотила кусочек баранины с карри. Похоже, она выпила слишком много вина.
За спиной Арчера гудел огонь, своим теплом согревая ее обнаженные руки. Муж, сидевший так близко к камину, точно должен был бы раскраснеться, но, похоже, жар его не беспокоил. Он словно бы стремился всем телом к пламени, будто в блаженстве пригревшийся на солнце кот.
Огонь, ее величайшая отрада и причина глубочайшего стыда. Большое бревно в середине камина неожиданно разломилось пополам, и на один короткий миг пламя вспыхнуло еще сильнее. И тут же Арчер еле заметно вздохнул, и его напряженные плечи слегка расслабились. Да, он определенно жаждал огня и тепла. Это вызвало в ней странное ощущение родства с ним.
И действительно, впервые на своей памяти Миранда чувствовала себя пускай и не спокойно — для этого он слишком сильно волновал ее, — но, по крайней мере, в безопасности. Казалось, она может сказать что захочет, и не будет поднята на смех за свое мнение, не должна будет оправдывать собственное существование или доказывать свою полезность. Словно в самом плотном лондонском тумане подул свежий ветерок.