Улыбаясь, Арчер погладил кончиком пальца гравировку. Мать подарила кольцо в день его отъезда в Кембридж. Солнышко для ее сыночка. Он всегда был ее солнышком, ребенком, рожденным с последними лучами солнца, скользнувшими по ее постели. А луной — Элизабет, рожденная на целый час позже Арчера, когда на темнеющем небе взошла луна. Детьми они с Элизабет часто сворачивались у матери на коленях, восхищенно слушая историю своего рождения. Мама гордилась, что произвела на свет таких сильных, здоровых близнецов.
Улыбка дрогнула при воспоминании о родных, и боль в груди усилилась. Слишком долго он был разлучен со своим кольцом. Он подумал о кольце Элизабет — «ла лу́на». Мама подарила ей луну, великолепное кольцо с лунным камнем, в котором Элизабет души не чаяла.
— Сбереги его ради меня, — сказала она на смертном одре, тратя последние силы, чтобы снять кольцо с пальца и вложить ему в руку. Тогда он зарыдал от безысходности. Должен был сдержаться, не расстраивать сестру, но не смог. Первый и последний раз на своей памяти он плакал как человек. Он умолял Элизабет не снимать кольцо, поскольку оно придавало ей сил, но она была непреклонна.
— Я упокоюсь с миром. Не позволь кольцу последовать со мной в могилу, fratello. — Брат.
С тех пор кольцо стало величайшим его сокровищем. Теперь оно сидело на тонком пальчике Мири. Видя его на жене, он часто невольно улыбался. Глубоко вздохнув, Арчер стряхнул с себя сентиментальные грезы. Сейчас ему предстояли дела поважнее.
Арчер прекрасно помнил день, когда передал кольцо Дауду в доках Каира. Ароматы специй пополам с влажным духом Нила до сих пор были свежи в памяти.
— Отправь весть через него, — сказал он тогда своему помощнику, единственному человеку, которому доверил бы собственную жизнь. — Знаешь, как оно работает?
Черные глаза Дауда были очень серьезны, когда он кивнул:
— Можете на меня рассчитывать, милорд.
Тогда у них было мало времени. Прошлое снова настигло Арчера. Он не осмеливался задержаться в Каире из опасений, что его труды обнаружат. А они были так близки к находке лекарства! Потому, посовещавшись, решили, что продолжать поиск останется Дауд, тем более что древние языки он знал даже лучше Арчера.
Дауд заключил его в объятия и с достоинством торжественно расцеловал в обе щеки.
— Идите с Богом, милорд.
— И ты.
Корабль Арчера отплыл, и одинокая фигура друга, очерченная серебром в лунном свете, растворилась в темноте.
Несколько недель спустя пришли вести — Дауда нашли у подножия Великой Пирамиды. По словам магистрата, несчастный пал жертвой грабителей. Но к тому времени до Арчера уже дошло последнее сообщение друга: «Берегитесь, милорд. Боюсь, кто-то не хочет, чтобы все было раскрыто».
Арчер тогда понял: Дауд знал, что дни его сочтены.
От осознания, что он обрек доброго друга на смерть, рот наполнился горечью. Но теперь он наконец узнает, добился ли Дауд успеха.
Едва дыша от нетерпения, Арчер нажал ногтем мизинца на полумесяц и, услышав знакомый щелчок, повернул палец против часовой стрелки.
Скрытый механизм ожил, и кольцо разошлось, открыв внутреннее отделение, которое он сам и установил. У Арчера резко перехватило дыхание. Внутри кольца лежал свернутый клочок бумаги. Даже не бумаги, а ткани — два тонких тряпичных прямоугольника, исписанных кровью, понял он, когда при свете лампы осторожно развернул один плотно скрученный клочок, затем другой.
Скользя взглядом по крошечным буквам, таким четким и ясным, Арчер мог только изумляться ловкости рук Дауда. Прочесть закодированный текст не составило труда, поскольку он знал шифр. Но с каждым словом груз не поднимался с плеч, а давил еще сильнее. Арчер хватал ртом воздух, строки плыли перед глазами. Он яростно заморгал. Не лечение, но решение — если это можно так назвать. Маккиннон был прав. Лекарства нет. Лишь безысходность. За все годы он и подумать не мог, что лекарством окажется смерть. Иисусе, он был так уверен!
В груди болело все сильнее. Хотелось положить голову на стол и поддаться жалости к себе. Усилием он заставил себя не вспоминать о Мири. Не сейчас. Если думать о ней, этой ночи не пережить. Плотно сжав губы, Арчер в очередной раз прочитал послание.
— Все эти годы лежало в Каверн-холле, — прошептал он. Какая ирония судьбы! Ведь место его поражения — последнее, где он стал бы искать ответы.
Края кольца врезались в ладонь. Он считал, что своим проклятием обязан древней египетской магии, но, как оказалось, ошибался. Друиды. Арчер ничего не знал об их верованиях и ритуалах. Насколько ему было известно, в этом разбирался лишь один человек, но при мысли о разговоре с ним разум бунтовал. Нельзя подвергать его опасности, но нужно удостовериться, что магия сработает. А потом поймать чудовище, прежде чем оно снова нападет.
В тусклом утреннем свете двое мужчин стояли над трупом. Один высокий и тощий, с похожими на лежалое сено светлыми волосами. Второй — полный и низенький, с настолько яркой копной рыжих волос, что даже жуткая обстановка не усмиряла это буйство цвета. Голоса их плыли в тумане, заглушаемые плеском воды и гулким перестуком дальних буев, но убийца, притаившись за грудой брошенных ящиков на краю пирса, прекрасно все слышал. Обычно у него не возникало желания задержаться, чтобы понаблюдать за последствиями убийства. Но поскольку тело обнаружили так быстро, посмотреть, как полицейские придут к неверным выводам, представлялось развлечением не хуже прочих.
— Дело нечистое, — сказал рыжий мужчина, осторожно завернул найденную на теле жертвы золотую монету в ткань и положил в карман.
Блондин рассеянно кивнул, занятый головой мертвеца, где на месте ушей зияли две дыры. «Как же приятно было избавить Мерриуэзера от ушей», — с удовольствием вспомнил убийца.
— С каждым днем все более нечистое.
Рыжий поправил коричневую фуражку, заслоняясь козырьком от слабого солнечного света.
— Ты же понимаешь, что это собственность лорда Арчера? — кивнул он в сторону склада за спиной высокого и прищурился. — По-прежнему сомневаешься, что ублюдок виноват?
— Осторожнее, Шеридан. — Блондин опустился перед телом на колени. — Ты говоришь о моем зяте. И пэре Англии.
— Тысяча извинений, инспектор, но давайте будем объективны, а? Каждая найденная нами жертва тем или иным образом связана с Арчером. Свидетели видели мужчину в маске, шастающего неподалеку в неурочный час. Они говорили… они говорят, что он переодетый дьявол. — Молодой человек быстро перекрестился.
— Кликушество, — фыркнул инспектор. — У нас есть заявления, что лорд Арчер появлялся в пяти разных местах одновременно. Вчера юный Джек проследил за ним до особняка Маккиннона и доложил, что затем Арчер сразу вернулся домой. Мы должны действовать осторожно и не верить слухам и сказкам. — Он поглядел на Шеридана. — А теперь давай вернемся к насущному. Что ты видишь? На что это похоже?
— На кровавое месиво. — Шеридан торопливо откашлялся. — Все верно. Каждый раз забирает сердце, больной ублюдок. Но у этого не хватает ушей, Челтенхем лишился языка, а сэр Персиваль — глаз. Просто оторопь берет.
Инспектор большим пальцем пригладил кончик усов.
— Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю.
— Зловещий дьявол наш убийца.
— М-м…
Зловещий дьявол, ну надо же! Значит, инспектор полагает, что он действует по схеме? На самом деле не имело никакого значения, что старые дуралеи видели, слышали или говорили. Они просто заслужили наказание. Они подвергли Арчера остракизму, изгнали его из страны. И тот исчез, исчез слишком надолго. Теперь, когда ублюдок вернулся, он будет страдать, пока не лишится жизни. Убивать же его друзей, заставляя лондонское общество верить в виновность Арчера — перед такой потехой не устоять было невозможно. Единственной загвоздкой оставалась женщина. Она вернула Арчера в Лондон, так что она будет жить. Пока. Но это не значит, что нельзя с ней сперва немного поиграть.