«Мне в жизни не дотянуться…»
Впереди залитую лунным светом дорогу рассекала черная тень. Потянутые мышцы шеи напомнили, что это та самая канава, в которую они угодили по дороге на бал. «Слишком глубокая колея».
Экипаж накренился, и Миранда нырнула вниз, больно ударившись коленями и головой об пол. И в то же мгновение под оглушительный визг лошадей колеса влетели в канаву. Миранда уперлась руками и ногами в стенки. Экипаж развернуло и закружило, сначала медленно, затем все быстрее, и в конце концов он начал заваливаться набок.
Словно со стороны она услышала свой крик и почувствовала, как взмывает в воздух, как ветер хлещет по телу. Усилием воли Миранда сжалась в клубок и ударилась о землю с такой силой, что мир разлетелся на осколки. Следом раздался треск ломающегося дерева и звон разбитого стекла. На Миранду навалилась искореженная груда экипажа, и мир окутала темнота.
Голова Арчера со смачным стуком встретилась с землей. Перед глазами вспыхнули звезды, и он откатился в сторону. Конечности спутались с чужими, в глаза полетела грязь. На краткий миг он перестал соображать, кто он и что он. А потом вслепую замахнулся, зная, что противник и сам вскоре поступит так же. Кулак врезался в твердокаменную челюсть, и рука завибрировала от боли. Арчер вновь замахнулся и промазал. С дороги донесся слабый вскрик, и он вскочил.
«Мири!»
Мири осталась в экипаже.
На его щиколотке, точно тиски, сжалась рука. Арчер развернулся, пытаясь стряхнуть ублюдка с ноги, на секунду увидел размытое пятно луны — и рухнул на землю. Коленом убийца тут же придавил его руку. Арчер дернулся в сторону, но и вторая рука оказалась в плену. Он зарычал, извиваясь, но на него просто уселись верхом, легко, словно ребенка, прижав к земле.
— Ты быстрый. Но я быстрее.
Молниеносный удар поразил Арчера в левый висок. Перед глазами пронеслась белая вспышка, сменившаяся затем размытыми очертаниями парящей в воздухе черной маски. Издалека доносился визг лошадей и треск ломающегося дерева. «Мири». К шее прижалась ледяная сталь, и рев застрял где-то в горле.
— Хочешь ее спасти, да?
Снова смех. На сей раз тише. Острие кинжала прокололо кожу.
— У меня полно времени. У тебя, к сожалению, нет. — Лицо в маске наклонилось, поймав голубые отблески лунного света. — Довольно игр. Время решать.
Клинок зацепил шейный платок и разрезал тонкую льняную рубашку, прожигая дорожку к самому сердцу. Прямо там, где оно грохотало в груди, острие замерло, и лоб Арчера покрылся испариной.
— Твое сердце или ее. — Глаза за маской сверкнули. — Если ее, конечно, еще бьется.
Пальцы Арчера свело, пятки тщетно зарывались в землю. Раздавлена экипажем? Несмотря на приставленный к груди нож, он вновь рванулся и ощутил болезненный укол. Колени противника сильнее вдавили его в землю. Глаза застила красная пелена ярости.
— Тогда вперед, — выдавил Арчер сквозь стиснутые зубы. — Забирай мое, и покончим с этим.
И вновь враг засмеялся:
— То есть ты скорее умрешь, чем спасешь ее? — Арчер побледнел, и смех превратился в леденящий душу хохот. — Сомневаюсь. Но позволь заверить: если ты откажешь мне, то после твоей смерти я порежу ее на мелкие кусочки.
Внезапно клинок исчез, а лицо Арчера обдало холодным дыханием, когда человек в маске наклонился.
— Новолуние и зимнее солнцестояние в этом году совпадают. Через четыре дня после сегодняшней ночи. Столь мощные силы сделают твое романтичное сердце несоизмеримо сильнее. — Во тьме блеснули зубы. — И потому, чтобы доказать свою заботу, я даю тебе отсрочку. Если не выполнишь условия… — легкая пощечина, дабы подчеркнуть беспомощность Арчера, — я не просто вырежу ей сердце и глаза, а буду держать ее в живых. Пока делаю это.
Арчер ударил головой вперед, надеясь разбить мерзкой твари нос. Убить, разорвать на части. Но встретил лишь воздух и пустоту. Смех эхом разлетелся в ночи, и Арчер остался один, точно ребенок, сидящий на темной дороге.
Глава 24
Мрак. И тишина. Тяжело дыша и вцепившись в землю, словно та была якорем, Миранда мгновение упивалась ими. Земля крошилась под ее пальцами, увядшая зимняя трава колола нос. Миранда чихнула и затылком стукнулась обо что-то твердое. Осознав, что лежит под каретой, запаниковала и задергалась, страстно желая высвободиться. Но экипаж не сдвинуть! Грудь мучительно сжало, горло свело. Дышать! Она сделала медленный вдох, затем еще и еще. Осторожно сжала пальцы на руках и ногах… работают. Тело ломит, но острой боли нет. Лишь ужасный грохот в голове да слегка саднит локти и колени. В остальном же она чувствовала себя отлично.
Пространства немного, но достаточно. Лошадей не слышно, что и хорошо. Только вот люди во многих километрах отсюда — значит, спасать ее некому. Еще и кареты не видно с главной дороги. В голове Миранды мелькнул образ — черви и жуки ползут, дабы вкусить ее плоть — и она судорожно дернулась. И вдруг услышала над головой зловещий треск древесины. Миранда замерла, сердце грохотало в ушах, когда другой звук разорвал тишину ее могилы — кричал мужчина. Она прижалась ухом к корпусу экипажа. Последовал еще один отчаянный рев ужаса, который отозвался в самом сердце.
— Миранда!
— Арчер, — прошептала она. Слезы навернулись на глаза, с губ сорвалось рыдание. Он пришел. Он жив.
— Миранда! — Голос раздался совсем близко. Муж был возле кареты; он искал ее и не находил.
— Я здесь. — Во мраке ее тюрьмы слова прозвучали тихим слабым шепотом. Он не услышит.
— Арчер! — Крик эхом отразился от стен.
По земле прогрохотали шаги, а потом Арчер начал сдвигать карету. Но та лишь осела, придавив Миранде ноги.
— Стойте! — пронзительно взвизгнула Миранда. — Вы меня сейчас к черту раздавите!
Странно, подумала она, когда муж сразу же остановился, человек всегда понимает ругательства, даже если не может расслышать слов. И, представив раздраженного Арчера, она сразу же успокоилась. Он найдет подмогу и освободит ее.
В это мгновение раздался громкий стон, и карета перестала столь сильно на нее давить. Миранда оцепенела в изумлении. Он, конечно же, не может сам двигать эту чертову громадину?!
Очевидно, может. Карета медленно поднималась, и внутрь начал просачиваться лунный свет. Стали видны носки грязных ботинок. В ночи раздался еще один стон — на сей раз человеческий, напряженный. Треск разламывающегося дерева, скрип пружин и крик Арчера звенели у нее в ушах, когда карета перевалилась на сломанные колеса и дребезжащей грудой стала рядом. Легкие тотчас наполнил прохладный свежий воздух.
— Слава Богу! Мири… а ну-ка остановитесь!
Арчер подскочил к ней в то мгновение, когда она, качаясь, начала подниматься.
— Только попробуйте встать! Какая же вы дурочка, женщина… Может, у вас что-то со спиной, — отчитывал он, становясь перед ней на колени. — Не говоря уже о… — Его слова ускользали, потому что Миранда упивалась видом мужа — целого и невредимого. Живого.
Его обычно мягкая верхняя губа была напряжена — верный признак раздражения. Твердый подбородок синел в лунном свете, но казался неповрежденным.
— Кажется, ваши лодыжки не пострадали.
Миранда едва почувствовала, как пальцы мужа осторожно поднимаются вверх по ее икре. Арчер все еще был в шелковой маске, но на плече его прекрасного сюртука зияла большая дыра, и отворот куда-то делся. Однако в целом он не выглядел как человек, который спрыгнул с мчащейся на всей скорости кареты.
— Вы можете повернуть голову? Я спрашиваю, можете повернуть голову?!
— Что? — Миранда моргнула и поняла, что он наблюдает за ней сузившимися глазами.
— Можете повернуть голову? — нарочито терпеливо повторил он. — Медленно.
Она покрутила головой.
— Хорошо. — Арчер продолжил осмотр. — Поднимите руки.
Миранда сделала это, слушая лишь вполуха. Она повернула голову направо, и скелетообразный остов экипажа приковал ее взгляд. Черные отметины на словно вспаханной земле и траве показывали их путь вниз по склону на дно пересохшей реки. Лишь благодаря везенью и сухой погоде она упала в самую глубокую расщелину русла, а экипаж повалился на бок над ней. Миранду захлестнула волна благодарности.