Арчер замешкался. На лице застыла то ли улыбка, то ли гримаса.
— Именно.
Он легонько чмокнул Миранду в нос и направился в ванную комнату, нетерпеливо снимая на ходу сюртук. С комком в горле она смотрела ему вслед.
Мгновение спустя он вернулся, умытый и одетый лишь в подштанники и рубашку.
— Будет не слишком по-мужски, если признаюсь, что ваш крем для лица мне нравится больше? — спросил Арчер, расстегивая рубашку с завораживающей сноровкой и быстротой.
— Нет. — Ничто не сможет умалить его мужественность.
Вновь промелькнул образ Арчера — еще не изменившегося, здорового и свободного от проклятия. Золотистая кожа. Волосы не обрезаны, а спадают блестящими черными локонами. Бен.
Рубашка упала на пол, и дыхание Миранды сбилось. Он был прекрасен. Начиная с жилистых мускулов на плечах и руках, небольшой впадинки между ключицами, плоских, рельефных мускулов, сбегающих по животу, словно камни брусчатки, все в нем было прекрасно — настолько, что слова покинули ее.
Арчер понял ее взгляд и улыбнулся так широко, что на щеках обозначились ямочки.
— Привет, — прошептал он и подхватил жену на руки.
Миранда не могла думать. Когда они целовались, ее разум словно заволакивало. Она прижалась к мужу, губы пульсировали под его натиском. Может, все дело в нем? Или в зависимости?
Его проворные пальцы быстро расправились с кружевными завязками. Корсаж распахнулся, и Арчер скользнул пальцами по изгибу пухлой плоти. Внизу живота завихрились огненные потоки. Миранда отстранилась, уперев руки в плечи Арчера, дабы удержать его на расстоянии:
— Остановитесь.
Арчер замер. Медленно слез с кровати и сел на корточки. Серые глаза изучали лицо жены, и, безошибочно прочитав его выражение, он вызывающе вскинул подбородок — жест вины, если Миранда хоть что-то в этом понимала.
— Вы собирались мне рассказать?
— Не знаю.
Арчер не сводил с нее глаз. У горла билась жилка, тело его словно окаменело. Тупая боль сжала грудь Миранды.
— Ну, это вселяет надежду, — огрызнулась она, впившись пальцами в покрывало. — Честность превыше всего, не так ли?
— Кто? — произнес все еще окаменевший Арчер. — Юла? Маккиннон?
По его левой щеке растеклось багровое пятно, и он вскочил на ноги.
— Сукин сын!
Миранда тоже не усидела на месте.
— Какая разница, кто мне сказал?! Это должны были сделать вы!
— Сказать вам? — зашипел он, краснея еще сильнее. — Той, которая откровенно признавала возможность того, что я монстр?
Миранда вздрогнула, но разозлилась еще больше.
— Господи! Как же глупа я была! — В бессильной ярости она заметалась по комнате. — Я вас прямо спросила. И что вы ответили? Лорд Бенджамин Арчер умер в пятнадцатом году!
Взмахнув рукой, Миранда повысила голос:
— А ведь на самом деле это были вы! Лорд Бенджамин Альдо Фитцуильям Уоллес Арчер, третий барон Арчер из Амберслейда.
Во время сей тирады Арчер наблюдал за женой, скрестив на груди руки и твердо сжав челюсть.
— Да, я третий барон Арчер из Амберслейда, — напряженно ответил он. — Это как-то меняет меня самого?
— Конечно! — Она развернулась. — Это делает вас лжецом. В то время как я открыла всю правду о себе.
Арчер шагнул к ней, плоские мускулы живота напряглись.
— По чуть-чуть. — Он с чувством развел руками. — Выдавая по кусочкам, словно воскресный пирог. И я это понимал. Ведь мы все так поступаем.
— Это не одно и то же! Существует разница между утаиванием и откровенной ложью!
Арчер фыркнул:
— И разница эта, судя по всему, лишь в том, что надо знать, какие задавать вопросы.
В попытке устоять на месте Миранда сжала кулаки.
— Вам следовало верить в меня. Верить в нас. А те мужчины, все те бедные старики! Вы так же стары, как и они! — Миранда прижала ладони к лицу, желая закричать, но не имея сил. — Господи…
— А что мне следовало сказать? — Арчер вопросительно поднял черные брови. — Извините, дорогая, но, даже если я исцелюсь, через несколько месяцев я могу превратиться в иссушенную мумию и умереть? Так было бы лучше?
В его устах это прозвучало, словно пощечина. Пол под ногами Миранды покачнулся. Она не могла остаться и наблюдать за его гибелью.
— Я ухожу, — произнесла она онемевшими губами и повернулась к двери.
В одну секунду оказавшись перед ней, Арчер ударом кулака закрыл дверь.
— Нет. — Он схватил жену за плечи, развернул ее и прижал к стене. — Нет, — повторил срывающимся голосом. Его губы смяли губы Миранды, а пальцы впились в плоть.
Миранда поддалась натиску, и его язык скользнул ей в рот. Желая почувствовать вкус мужа, она нежно пососала его язык, и Арчер застонал. Он так крепко ее обнял, что у Миранды перехватило дыхание.
— Вы не можете меня покинуть. — Арчер прикусил ее нижнюю губу. — Я вас не отпущу.
Миранда ответила укусом, зажав между бедер его твердую ногу. Дрожащими руками он потянул за сорочку, и та порвалась.
— Нет. — Миранда отвернулась в сторону, прочь от его ищущего рта. — Нет!
— Мири, — послышался стон боли.
Внезапно она его ударила, начала молотить кулаками по груди.
— Вы должны были мне сказать!
Арчер стоически все стерпел, ни разу не вздрогнув, и наконец Миранда безвольно опустила руки. Причиняя боль ему, она лишь сильнее ранила себя.
Арчер печально смотрел, не пытаясь прикоснуться.
— Мое единственное оправдание — страх, — сдавленно прошептал он.
— Жалкое оправдание, — зарыдала Миранда, задыхаясь после вспышки ярости. — Вы хоть когда-нибудь чувствовали страх? Неустрашимый лорд Арчер! Едва вспомню, как вы смотрели на тело Челтенхема… Даже не вздрогнули. Словно вообще ничего не чувствовали!
— Ничего не чувствовал? — скривившись и отступая назад, прошипел Арчер. — Ничего!
Смазанным пятном он бросился к шкафу и ударил по его стенке. Толстое дерево треснуло, словно лист бумаги, под натиском его кулака.
Арчер повернулся лицом к Миранде, литые мускулы на его плечах и груди напряглись, и молочное сияние запульсировало по его изменившейся плоти. Что напугало Миранду сильнее, чем его ярость.
— Я еле удержался от крика, когда мы нашли Челта!
Арчер схватился за волосы, словно желая их выдрать. Слова полились потоком:
— Челтенхем и я вместе выросли. Мерриуэзер был моим соседом по комнате в Кэмбридже, а Лиланд… Лиланд был моим лучшим другом. Он привел меня в «Западный лунный клуб», а потом помог вышвырнуть из Лондона.
Арчер задрожал, словно готов был вот-вот сломаться. Миранда шагнула к нему, боль от вида его страданий была сильнее собственного гнева, но он только бросил на нее горящий взгляд.
— Вы хоть понимаете… — дыхание Арчера прервалось. — Я вынужден был смотреть, как они стареют, увядают. Невыносимо! Мне нужно было уехать. Это — истинная причина моего отъезда, а не их приказ убираться. А когда я вернулся, они превратились в иссохших стариков. Каждый день напоминая своим видом, что и я должен быть таким.
Арчер судорожно вздохнул и опустил плечи.
— Я смотрел, как меняетесь и вы. Из юного восхитительного создания в женщину, столь прекрасную… Господи!
Арчер в мольбе простер к ней руки, а затем уронил их:
— Я солгал. Солгал, когда сказал, что ваша красота меня не трогает. Я смотрю на вас и не могу дышать, словно оглушенный. Я хочу пасть к вашим ногам и боготворить вас. Тогда как примитивная часть меня желает задрать вам юбки и погрузиться в вас, пока мы не забудем собственные имена.
Тяжело дыша, он смотрел на Миранду, в глазах смешались боль и укоризна.
— Но все это не имеет значения, — сказал он, по-прежнему дрожа, — потому что с каждым днем, проведенным вместе, я убеждаюсь, что Господь создал вас только для меня. За все девяносто лет, прожитых на этой земле, я ни разу не чувствовал себя так, словно каждый день — приключение. Вы заставляете меня смеяться. А ведь я никогда не смеюсь. Я разгуливаю с ухмылкой на лице, словно безмозглый дурак какой-то. Вот причина — я скрывал это от вас, ибо так отчаянно влюблен, что одна мысль о том, что и вы можете отвечать мне взаимностью, просто неодолима. И я страшился, что это чувство превратится в прах, едва я сниму маску.