— Нет, Пламя, когда я иду сюда, ты должна двигаться в противоположном направлении, — учил ее Ночной Ястреб танцам шайенов.
Сара попробовала еще раз, но чуть не отдавила ему ноги, потому что опять сделала вес наоборот. Отбросив за спину длинные косы, она взглянула на него и громко рассмеялась, заметив на его лице выражение недовольства.
— Извини. Я попробую еще раз.
Ее веселый смех был ему столь же приятен, как и слова, произнесенные ею на языке шайенов без помощи рук. Теперь, когда обучение взял на себя сам Ночной Ястреб, у его избранницы все стало — получаться очень быстро. Улыбалась она редко, еще реже смеялась, а потому ее смех являлся драгоценным даром для сердца Ночного Ястреба. И Ночной Ястреб делал все, чтобы осчастливить ее.
Он ухаживал за ней, хотя она этого еще не осознавала. Он еще не сообщил ей, что вскорости она станет его женой. Он скажет ей об этом, когда она полностью оправится от» уроков» Маленькой Крольчихи. Он хотел, чтобы девушка сама, по собственному желанию пришла к нему, когда настанет время стать ей его женой. Он не хотел видеть на ее лице ни малейшей тени печали или страха. Он не хотел чувствовать, что она чурается ею прикосновений или замыкается в себе от его слов.
Она попробовала повторить танец, но вновь ошиблась. Ночной Ястреб рассмеялся. Сара обиделась:
— Если ты будешь надо мной смеяться, я оттопчу тебе все ноги.
— Для этого тебе придется есть не капусту, Такими маленькими ножками мои не оттоптать!
— Хотела бы я посмотреть, насколько лучше получится у тебя, если ты станешь учиться моим танцам, — тут же вставила она. — Может, попробуем?
Он принял ее вызов, надеясь только на то, что никто из воинов не забредет на эту дальнюю поляну, которую он выбрал для урока. Они засмеют его, если увидят, как он пытается танцевать то, что Пламя называла «вальсом».
Сара напевала мелодию и считала:
— Раз, два, три. Раз, два, три…
Неожиданно их ноги спутались, и они повалились на землю. Ее падение смягчилось, потому что под ней оказалась его , крупная фигура. Заметив удивленное выражение его лица, Сара вновь рассмеялась.
— Ночной Ястреб, предполагается, наверное, этот танец должен заканчиваться совсем не таким образом, — проговорила она, заливаясь смехом, от чего в ее глазах плясали крохотные звездочки.
Он был в восторге от ее смеха. Ее глаза искрились радостью, глядя в его глаза. Ее ноги наполовину прижимались к его ногам, а руки раскинулись на его широкой груди. Он почувствовал момент, когда она осознала, в каком положении они оказались: — улыбка ее увяла, глаза расширились и округлились, дыхание стало прерывистым. Но прежде чем она успела отступить, как испуганная лань, он крепко обхватил ее за шею и притянул голову к своей.
Губы его мягко прижались к ее губам, и у обоих перехватило дыхание. Ее пальцы почти бессознательно гладили его голую грудь. Ночной Ястреб был удивлен и обрадован: ее ласка согревала его сердце. Слова им были не нужны.
В то время как одна рука прижимала ей голову, другая его рука лежала у нее на спине. И чем продолжительней и глубже становились поцелуи, тем нежнее ласкал он ее спину, сильнее прижимая маленькое тело к своему. Почему каждый раз, когда этот человек прикасался к ней, в ней все оживало? Ее губы не могли оторваться от его.
— Ночной Ястреб, — прошептала она. — О, Ночной Ястреб! — И она опять прижалась губами к его губам.
Этот поцелуй и те, что последовали за ним, длились, казалось, вечность, хотя на самом деле всего несколько ударов сердца. Они были слаще меда, опьяняли сильнее, чем вино. И только невероятная сила воли позволила Ночному Ястребу удержать свою страсть под контролем. Пламя отвечала ему так нежно, с такой невинностью… Но он знал, что, если позволит себе нечто большее, чем эти несколько поцелуев, девушка опять уйдет в себя. Нет, уж лучше набраться терпения и остановиться на этом. Пусть Пламя узнает сначала лишь часть той радости, которая ее ожидает впереди, пусть она останется с желанием познать еще большую.
Нежно обведя руками ее лицо, Ночной Ястреб прервал поцелуй. Тихий возглас разочарования вырвался из ее уст. Ее пылающие губы вновь желали поцелуя. Быстро, прежде чем он успел бы передумать и взять ее прямо здесь и прямо сейчас, он приподнял ее над собой.
— Уже поздно, Пламя, нам надо возвращаться в деревню. — Он улыбнулся, когда она в замешательстве опустила голову. — Ты сможешь поцеловать меня в другой день, Голубые Глаза, и научить меня танцевать.
— Нет, если я смогу с этим справиться, — буркнула она и тут же поблагодарила небеса за то, что сказала это по-английски, так что он не мог понять ее слов.