« Первая ночь в одиночестве и кромешной тьме, — подумала она, — да я умру со страха» Она бежала и бежала через заросли кустарника и небольших деревьев, которые укрывали ее от глаз Джека, пытающегося безуспешно настигнуть ее. Остановившись, она услышала его шаги Пламя с бешено бьющимся сердцем и сухим, как хлопок, ртом спряталась в зарослях кустов, Джек прошел совсем рядом. К счастью, спустившаяся темнота затрудняла поиски. Затем начался дождь, который смыл все следы. Не в состоянии больше двигаться, она осталась в укрытии, пытаясь унять колотившееся сердце и успокоить громкое дыхание, сумев сделать это раньше, чем Джек прошел в обратную сторону, возвращаясь к своей двуколке.
После того как его шаги стихли, Пламя долго еще оставалась в зарослях кустов. В конце концов, озябшая и промокшая до нитки, она выползла наружу. Она старалась красться бесшумно, моля дождь смыть все ее следы.
Она вышла на берег реки и направилась вверх по течению, позволяя себе только короткие остановки для передышки. Солнце уже поднималось над горизонтом, когда девушка решила, что ее больше не преследуют и что она может позволить себе как следует отдохнуть. Дрожа от усталости и страха, Пламя все-таки нашла в себе силы забраться на нижние ветки дерева и устроиться в расщелине ствола. Однако даже тогда, когда ее глаза сами собой закрывались от неимоверной усталости, она не могла себе позволить окончательно расслабиться, боясь, что может упасть и причинить вред себе и своему ребенку. В голове ее вертелись всевозможные мысли. А вдруг какой-нибудь хищник заберется на дерево? Или ее обнаружит торговец Джек, когда она уснет? Вернулся ли из рейда Ночной Ястреб, и не начал ли он разыскивать ее?
К полудню следующего дня девушка снова была на ногах, но теперь уже она заблудилась окончательно. Стало жарко, и она пошла прямо по реке, зная, что в воде невозможно будет распознать ее следы. Но вскоре речушка заметно сузилась, течение стало извилистым и опасным, и девушка была вынуждена продолжить «свой путь по берегу. Она перебралась на другую сторону и пошла в направлении заходящего солнца. Двигаясь вдоль реки, Пламя чувствовала себя более-менее спокойно, надеясь, что рано или поздно она набредет на какой-нибудь форт или укрепление белых. С этой мыслью она продолжала шагать дальше, даже когда вечерние тени окрасились в пурпур ночи.
Ночи были самой длинной и опасной частью ее путешествия — ее постоянно преследовал страх, что на нее нападут дикие звери. В эту, третью по счету ночь она, дрожа, свернулась в комочек. Только неимоверное самообладание задержало готовый вырваться из горла стон, когда под деревом, на которое она взобралась, зашевелились кусты. Она испугалась гораздо сильнее, чем днем раньше, когда чуть не наткнулась на группу индейцев, прошедших всего в каком-либо футе от дерева, за которым она, чуть дыша, успела укрыться. Она не успела разглядеть ни их лиц, ни знаков отличия, но к какому бы племени они ни принадлежали, ее жизнь была бы в большой опасности, обнаружь они ее сейчас.
Сидя на дереве, ветви которого слегка колыхались от дуновения ночного ветерка, Пламя старалась собрать в кулак всю свою волю. Без сомнения, за последние два дня, после ее удачного побега от торговца, она прошагала много миль, но ей трудно был определить, как далеко она ушла. Девушка надеялась лишь на одно — что она не блуждала все это время кругами, как обычно делают многие, когда теряются. О нет, конечно нет! И деревья, и земля стали постепенно меняться. Пламя все время шла вдоль реки, отходя от нее только когда это было крайне необходимо. Конечно, преследователям будет легче обнаружить ее, идя по следу, оставляемому на речном песке, но река оставалась ее единственной путеводной нитью, и девушка боялась потерять ее из виду.
Прихлопнув надоедливого москита, она подумала, что хорошо бы сейчас было разжечь небольшой костер, но боялась, что огонь могут заметить. И один только Бог знает, какие существа потянутся на этот костер — будь то животные или люди! Хотя, конечно, как это было бы удобно иметь небольшой источник света, чтобы разорвать эту непроглядную темень ночи. Те же самые звери населяли землю и днем, но днем, по крайней мере, она могла видеть их, а не только воображать.
Развернув остатки еды, Пламя принялась откусывать кусок за куском, размышляя о том, что же она будет делать, когда еда закончится. Как бы ни экономила она еду, к концу трапезы у нее осталась всего лишь одна маленькая порция на завтра на утро — потом ей придется искать другие способы добывания пищи. И об этом ей тоже надо будет подумать, прежде чем она доберется до форта. О Боже! Временами ей казалось, что она уже никогда больше не выберется из этих мест, навсегда останется среди этой дикой природы. Никогда в жизни она еще не желала так страстно услышать человеческий голос, никогда не боялась оставаться в одиночестве. И если бы сейчас ей попался на пути Ночной Ястреб, она встретила бы его с криком радости и распростертыми объятиями.