- Ужин скоро будет готов. Кира-чан, и тебе Тсу-кун. Поиграйте вон там.
- Ха-а-ай! - кивнул Тсуна. - Идем, имото.
Братец потащил меня в зал, где схватил мячик и оцепеневшую сестренку, потащив обоих во двор. Точнее попытался, так, как меня подозвали к низкому столу. Отвертеться уже не получалось, Тсуна понятливо помчался во двор сам, сказав, что дождется сестренку.
Старик протянул руку, я зажмурилась от страха.
- Ну-ну, Кира-чан, дедуля не навредит тебе, - морщины старика сложились в улыбке.
Он прикоснулся к моему лбу указательным пальцем, и я зажмурилась. Я почувствовала чужое присутствие. Ощутила чужое пламя, которое проникало внутрь и обволакивало разум, затуманивая не хуже какой-то травки. Между бровей по ощущениям что-то затрещало, когда я инстинктивно попыталась защититься. Теперь, когда чужая сила атаковала, я смогла почувствовать центр Пламени прямо между бровей. Затем что-то врезалось в макушку и там сразу же потяжелело.
Пламя спустилось ниже по позвоночнику. Я ощутила второй центр, который оно прошло и этот центр тоже будто сковало чужеродной силой. Еще один центр я почувствовала посередине груди. Добралось до солнечного сплетения. Еще один центр сдался. Сколько их еще осталось?
Огромным усилием, я сконцентрировала Пламя там, где ощущалось чужое вмешательство, и чужой захват замедлился. Это дало мне некоторое время прийти в себя. Но ненадолго. Чужое пламя было похоже на мое, но гораздо сильнее. Оно споро нейтрализовало мое пламя. Стало кристально ясно, что долгое сопротивление я не потяну.
Мелькнула быстрая мысль. Меня лишат необычной силы. Причем лишит тот человек, которого отец привел в дом. Предательство? Да, еще какое. Из-за необходимости или ради безопасности? Возможно, он так считает. Я не знаю всего, но я не собираюсь отказываться от силы, как бы эгоцентрично это не прозвучало!
Поддавшись моему горячему желанию пламя набрало силы и обступило чужой поток, продолжая его сдерживать, но в то же время и обходя со всех сторон, чтобы не дать возможности обойти. Наступающее пламя видимо приняло сконцентрированную силу за еще один очаг. Я чувствовала, как мое пламя затвердевает и воспринимается чужеродным, но знала, что это не один из центров. Его я ощущала в районе пупка. Если враг спустится еще немного, то захватит и его.
Чем больше я теряла контроль над потоком силы, тем больше нервничала. Сработало ли отвлечение?
Пламя не направилось дальше. Оно застыло, будто раздумывало или подозревало обман, я в ужасе ожидала дальнейших действий.
Неожиданно раздался громкий крик и плач Тсуны и пламя встрепенулось. Я открыла глаза, а встревоженные старик с Емитсу уже выбежали во двор. По ощущениям, чужое пламя растворялось и исчезало, но как-то медленно. Я попыталась понять, что это такое, когда поняла, что мое пламя просто поглощает его. Как я и сказала, они были очень похожи. Я мысленно прощупывала замерзшие очаги. Казалось, они превратились в окоченевшие трупы.
В голове все еще звенело от усталости и непонятного чувства замешательства, но действовать я решила быстро. Согнав остатки сил к 'подставному' очагу, я попыталась просто уничтожить мертвое... Побившись об невидимую, но осязаемую преграду, ничего не вышло. От своих попыток меня отвлекли.
Старик с Емитсу подошли как раз к открытым дверям. На руках отец держал плачущего брата. С ужасом я видела, как старик точно так же прикоснулся ко лбу Тсуны и на кончике его пальца запылал огонек.
- В этом мальчике есть сила. - Тсуна громко зевнул и мгновенно заснул. - Хорошо. Теперь эта сила откроется, когда это действительно понадобится.
- Девятый... - сложно сказать, что было в этом слове произнесенное отцом.
- Я хочу, чтобы ты и твои дети жили в мире, - твердо отрезал старик.
Взрослые смотрели друг на друга, казалось, очень долго, пока Нана не спросила с кухни что случилось. Еще раз посмотрев на спящего Тсуну, я завалилась на татами и замерла, пытаясь усмирить бешеный ритм сердечной мышцы. В теле ощущалась дикая слабость, скорей всего, если бы не противоположные усилия, я бы вырубилась.
Отец, не изменяя своим привычкам ответил:
- Ничего! Тсуна слишком много играл и истратил все силы! - Емитсу еще раз посмотрел на старика и зашел в дом: - А вот и мы! О! Акира-чан тоже заснула!
Он тоже подхватил меня на руки и понес наверх. Когда меня оставили в покое, я вздохнула более спокойно и вновь погрузилась в ощущения. Решимости поглотить или развеять омертвевшее нечто было хоть отбавляй.
Глава 3
С того злополучного дня прошло несколько месяцев, пока я наконец, не смогла взломать непонятную преграду. Точнее, не сломать, а растворить в моем пламени. На все давление она совершенно не реагировала, а вот когда я начала потихоньку пытаться поглотить ее своим Пламенем и одновременно давить, она медленно, но поддалась. Впрочем, я ясно понимала, что мне просто повезло. Если бы не Тсуна, нежданно-негаданно пришедший на помощь, я, возможно, осталась бы без этой силы... Пусть я пока не знаю все, на что она способна. К тому же, я смогла растопить только 'подставной' очаг, остальные так и оставались глухими.
Старик остался еще на день. Он позвал Тсуну и посадил его на колени. Доверчивый братец ничего не замечал. Он только видел доброе лицо старика и улыбки родителей, подбадривающие его.
Как и братец я вынуждена была отвечать на банальные вопросы старика. Тот меня просто забалтывал, спрашивая о рисунках и любимых игрушках. Я же строила из себя стеснительного ребенка, пока пыталась придумать ответы. Была даже проверка. Тсуна не мог найти его любимого робота. Робот обнаружился в соседнем дворе, в том самом, где жила карманная собачонка, и старик вызвался сходить за ним вместе с Тсуной. Почему-то вызвался еще и отец, а потом взяли с собой и меня.
Братец прятался за ногами взрослых, пока тот разговаривал с соседями. Видя его реакцию, я повторяла за ним. Как-то разговор сам собой зашел о той собачке. Вроде бы логично - обсуждали ее поход в наш двор, но никто не мешал шавке крутится вокруг. Емитсу еще и на руки ее взял, показав нам с Тсуной.
- Вот, смотрите, она совсем не страшная!
Собачонка, явственно неудобно придавленная в крепких руках, тявкнула прямо перед нашими лицами. Я к чему-то такому была готова, а вот братец зашелся плачем.
Старик Тимотео собрался уезжать после обеда. Отец проводил его до аэропорта. Я наблюдала за сборами в сторонке. Поэтому заметила этот взгляд.
Старик смотрел на вновь увлеченного своими игрушками Тсуну уже без того взгляда, полного доброй грусти, каким целый день поливал всех вокруг. И у меня мгновенно сложилась аналогия с Дамблдором, оставляющим малыша на крыльце дома Дурслей. Когда я заметила, что он посмотрел на меня, то прищурила глаза в улыбке и замахала на прощанье, ничего не видя.
С отъездом пугающего старика я могла бы расслабится, но еще долго меня преследовали кошмары. Я просыпалась и пыталась унять дыхание, чтобы не разбудить Нану. Мои сны были нечеткими и очень размытыми, но в них всегда было ощущение беспомощности. Я видела кого-то вдалеке, пыталась его догнать или позвать, но что бы я не делала все бессмысленно. Я ничего не контролировала.
Будь у него борода, я сказала бы, что это Дамблдор, который только оставил ребенка у Дурслей, где он вырастет именно таким, каким надо и не будет задаваться. Будь у него курительная трубка, я бы сказала, что это Сарутоби Хирузен, который опекает Наруто и мальчишка считает его почти родным. Скажем так, во всех историях это были самые противоречивые персонажи. Они делали вид, что ничего не видят и не знают, пока это было им нужно и выгодно. В таких ситуациях я признавала за ними великолепный разум, способность просчитывать и предугадывать все наперед, я их уважала, но безоговорочно доверять бы ни за что не стала и при возможности не имела с ними никаких дел. Чуть зазеваешься - мигом окажешься в какой-то комбинации. Я готова была признать, что просто боюсь этого.