– Обернись, красотка! – приветливо. Расплываюсь в улыбке. Ну, какой девице не понравится, если назовут красоткой?
– Привет. Ты как здесь? – оборачиваюсь, соглашаясь на обнимашки, и улыбаюсь знакомому.
Мы пробовали встречаться, но обоюдно решили сохранить полную благопристойность ради карьеры.
– От сестры ехал. Дома шаром покати. Как ты? Все также аскетична в еде? – он насмешливо расслаблен, но тактичен.
– Пытаюсь делать успехи. Мама оставила борщ, но он уже на исходе. – мечтательно отвечаю.
– Так что на счет поужинать?
От упоминания сладкого кофе и солоноватого камамбера у меня слюнки потекли, как бы ни хотелось мне сегодня оказаться дома в тишине. Но раз уж я неприлично долго бродила по супермаркету, то вот она кара небесная.
– Хорошо. На выходе есть кафе. Потом подбросишь меня?
– Ник, ну, я же не варвар… – обиженно замечает Родион.
Он все также ухожен, чисто выбрит. Высокий, подтянутый, но худощавый, с забавными кудрями на голове и широченными голубыми глазами. Родион больше похож на парня-пятикурсника, а не тридцатилетнего мужчину, руководителя рекламных проектов, человека, который умеет договариваться о лучших условиях для медиа и сити- вариантов SMM. Я мелкая рыбешка по сравнению с ним, но не сдавалась ни разу. Может, поэтому и представляю для него определенный интерес, раз уж он решил со мной перекусить и о чем-то поболтать.
– Спасибо. Как у тебя дела? – расписываю не бывалую вежливость, улыбаясь и припоминая, что за неделю у меня хит-парад бывших…
– Вполне… рационально. Заканчиваю выставку для шведов. Возможно, сорвусь на полгода в Питер. – он внимательно смотрит на меня своими прозрачными глазами. – Хотел предложить тебе уехать со мной. И попробуем сначала, и развеемся, и получишь колоссальный опыт работы с иностранной компанией. – звучит серьезно.
– Послушай…
– Вероника… Не все между нами было верно, но мы были честны друг с другом. И было на самом деле здорово, просто такие уж мы с тобой… требовательные что ли, капризные. Всегда маловато, чего-то не хватает. Может, в этот раз хватит?
– Не знаю, – выдыхаю, обреченно, уставляясь на свои руки на коленях. – Правда… возможность отличная. – улыбка скатывается с моего лица, а Родион протягивает ко мне руку, прося мою.
Поддаюсь вперед, отправляя свою ладонь, чтобы почувствовать, что между нами еще не все… А может ли быть это «не все?» Я почти не вспоминала его, как разбежались. Случайные отношения, больше напоминающие робкий служебный роман, когда оба еще толком не решили, надо ли им это, и уж тем более не ответили себе на вопрос «зачем?» Конечно, я не святая, но после интима с Тимом… снова кидаться в объятия другого мужчины… Не слишком ли?
– Я должна обдумать… – испуганно вздрагиваю от появления юркого официанта с нашим кофе и сырной тарелкой. – Спасибо. – киваю ему.
– Ты мне кого-то напоминаешь. – усмехаясь, говорит Родион.
– М-мм?
– Деву Марию перед причастием… не иначе! Что с тобой? Такая целеустремленная, прешь напролом, а тут… подумать?
– Избито, Родь. Ты меня уже охмурял этой фразой.
– И чем она плоха? Я-то выбрал рекламный бизнес с твердой уверенностью, что это мое. Ты уверена?
– Да, черт возьми! Не топчись своими кипенно-белыми кедами по больной мозольке! – огрызаюсь, отправляя в рот кусочек блаженного сыра.
Да, так определенно лучше. Божественный вкус соленого и сладкого растекаются негой во рту и мир становится значительно ярче и лучше.
– Сколько у меня есть времени?
– Пара недель. Пока я заканчиваю здесь, ты можешь смело сомневаться, нервно комкая кружево, но определиться будет нужно, потому что к началу проекта я должен буду представить тебя, как компаньона.
– Понимаю.
– Тогда наслаждайся этим соленым вязким сыром и рассказывай, как проводишь лето.
– Никак. Мама порхает над томатами и перцами, а я тут, как видишь. Steinline мне пока не изменяет. Ну, или я ему.
– М-мм, это отлично. Правда, ты переросла эту компанию давным-давно, но, видимо, постоянство – признак мастерства? – он наиграно подбрасывает по очереди брови.
– Ты язвителен, как никогда!
– О, да! Тренирую язык и память. Очень пригодится. Ты одна? – неожиданно спрашивает Родион, останавливая на мне пронзительный взгляд.
– Д-да, пожалуй, – откровенничаю, хотя возможно, что не стоит.
– Не тушуйся. Я пробую почву прежде, чем проводить тебя до подъезда. Косые взгляды и испорченное настроение, ты же знаешь, чертовски раздражают.
Знаю. Родион всегда придерживался правила «никогда не портить свою репутацию». И это у него отлично получалось. Мы начали встречаться весело, проводили вместе время относительно спокойно, расставались как по сценарию. Он улыбался, шутил, даже посмеивался над нами, но ни одной негативной эмоции я не уловила. Они портили ему настроение. Странно? А если представить, что это выработанная стратегия. Не портить себе целенаправленно жизнь и не магнитить то, о чем потом пожалеешь? Хотела бы я не расстраивать себя по жизни, но боюсь, не получится. Нет у меня этого ценнейшего дара совести.