Пока Грондр болтал о своем, Равна вызвала сводку недавней активности Маршрутизатора.
О Силы Истинносущие, шестьдесят процентов на сторону? Выдержки из группы Затраты на связь. Она быстро пролистала их, дошла до сообщения от Песни Ветра. Газовые мешки, как всегда, фанфаронят, но предложение отказаться от услуг Маршрутизатора в их пользу выглядело реальной угрозой. Именно этого Грондр и опасался.
– …Старик требовал себе все больше ресурсов. Когда мы наконец сообразили, куда идет дело, и воспротивились… В общем, мы почитай что пригрозили ему насилием. У нас есть способы уничтожить присланный им корабль. Понятия не имею, чем бы он ответил, но мы дали понять, что требования Старика для нас уже губительны. Благодарение Силам, он просто удивился и отступил. Он сейчас ограничивается единственным трансивером и занят поиском сигналов – к нам это отношения не имеет.
Гм. Одной загадкой меньше. Старик, вероятно, шнырял вокруг «Бродячей компании» и подслушал рассказ наездников.
– Возможно, все наладится, но важно действовать столь же решительно, если Старик снова создаст нам проблемы.
Слова сорвались с губ прежде, чем она вспомнила, кому советует.
Грондр будто не заметил. И залопотал, соглашаясь:
– Да-да. Я так скажу, будь Старик обычным пользователем, мы бы его навеки в черный список внесли за эту аферу… Впрочем, обычный пользователь не сумел бы нас одурачить.
Грондр протер лицо пухлыми белыми пальцами:
– Обычный заапределец не сумел бы изменить наши записи об экспедиции той драги. Даже существо с Вершины не смогло бы вломиться к нам в Кладовку и похозяйничать там с останками без нашего ведома.
Драга? Останки? До Равны постепенно доходило, что они с Грондром говорят о разных вещах.
– А что именно Старик проделал?
– Нужны детали? Мы теперь почти уверены. Со времени Падения Страума Старик проявляет сильный интерес к людям. К сожалению, волонтеров тут не нашлось. Он принялся нами манипулировать, переделал каталожные записи. Мы проверили по неискаженной резервной копии в филиале: драга действительно выудила потерпевший крушение человеческий корабль и на борту обнаружились части тел – но оживлять-то было некого. Старик, вероятно, там повозился, перемешал, сопоставил. Наверное, воспоминания сфабриковал путем экстраполяции по архивным сведениям о человеческой культуре. Теперь, восстанавливая ход событий, мы видим, что его ранние запросы связаны с вторжением в Кладовку.
Грондр продолжал бормотать, но Равна перестала его слушать, уставясь невидящим взглядом в экран телефона. «Мы – мелкая рыбешка на глубине, прикрытая толщей от рыбаков наверху. Но пускай сами они сюда спуститься не могут, наживки и смертоносные уловки у рыбаков в изобилии. А значит, Фам…»
– Так, значит, Фам Нювен – всего лишь робот, – сказала она тихо.
– Не совсем. Он человек. Располагая подложными воспоминаниями, он способен действовать автономно. Но когда Старик занимает всю полосу, существо это становится его эмиссаром, вспомогательным устройством.
Десницей и зеницей Силы.
Грондр в замешательстве пощелкал частями рта:
– Равна, мы не знаем, что происходило этой ночью; помещать тебя под пристальное наблюдение поводов не было. Но Старик утверждает, что нужды в прямом исследовании у него теперь нет. В любом случае, мы ему больше никогда не предоставим всю полосу.
Равна едва сумела кивнуть. Лицо ее вдруг похолодело. Ей прежде не доводилось одновременно испытывать и гнев, и ужас такой силы. Она встала, неловко покачнувшись, и отошла от телефона, игнорируя протестующие крики Грондра. Истории, слышанные в аспирантуре, вдруг всплыли в памяти, а следом – мифы доброй дюжины человеческих религий. Последствия. Последствия. От некоторых можно защититься; некоторые же приносят вред непоправимый.
Откуда-то с задворков сознания сквозь ярость и ужас пробилась удивительно идиотская мысль. Она восемь часов провела лицом к лицу с Силой. История, достойная раздела в учебнике; такие всегда случаются где-то за тридевять земель и доходят перевранными. Никто во всей Сьяндре Кей не мог похвастаться даже отдаленно схожим переживанием. Доселе не мог.
Глава 10
Йоханна долго плыла в лодке. Солнце ни разу не село: вот оно далеко позади, вот высоко впереди, вот небо закрыли облака и дождик застучал по просмоленному брезенту, которым ее накрыли поверх одеял. Она часы напролет дрейфовала в болезненном тумане. Все словно во сне. Какие-то существа тянут ее за одежду, пропитанную кровью, осторожные лапы и крысиные морды меняют повязки на ранах и силой вливают в горло холодную воду. Стоило ей разметаться, как мама поправила одеяла и убаюкала очень странными звуками. Часы напролет рядом лежал кто-то теплый. Иногда ей казалось, Джефри, обычно же – крупный урчащий пес.