Случилось это, когда Иван только-только пришел на авиационную базу охраны лесов. Молодой парашютист с изумлением, которое смешивалось с не доверием, слушал, что рассказывал инструктор.
А говорил тот удивительные вещи. Что воздух земной атмосферы имеет огромный вес: если бы удалось положить его на одну из чашек больших-пребольших весов, то на другую пришлось бы бросить тринадцать Кавказских хребтов со всеми их маленькими и большими отрогами, с Эльбрусом и Казбеком. Что воздух только для дурака пустое место. Для опытного парашютиста он, как вода для пловца.
После двух тренировочных прыжков Иван запомнил только чувство страха, наступавшее, когда он выглядывал в дверцу самолета, да то, как громко кричал в воздухе, кричал от радости.
Тогда лето стояло жаркое, без дождей. Трава пожухла раньше времени. Каждый день в лесах, которые охраняло их отделение, вспыхивали пожары. Бойцов не хватало, новичков сразу пускали на дело.
Дошла очередь и до Ивана. Прыгал он последним, товарищи уже благополучно приземлились. Поначалу и у него все шло как полагается. Но немного погодя Яровому показалось, что он не опускается, а идет вверх, поднимается. Недоумевая, Иван осмотрелся и вдруг заметил, что его несет прямо к Каме, которая протекала в километре.
Не зная, что предпринять, Иван начал дрыгать ногами.
Не помогло.
Поляна, на которой стояли товарищи, осталась позади. Уже и Кама надвигается - широкая, сверкающая на солнце, с обрывистым ближним берегом и покрытым кустарником противоположным.
Возможность оказаться в воде со всем снаряжением, с парашютом показалась Яровому такой страшной, что он выпустил стропы и начал загребать руками вниз.
Не помогло.
Тогда Иван закрыл глаза и повис, словно мешок, привязанный к грузовому парашюту. Будь что будет.
Над Камой восходящий поток теплого воздуха, в который попал Яровой, сразу ослаб, хлебнув речного холодка. Ивана резко бросило вниз. Хорошо - запас высоты был большой, и - парашютиста протащило на противоположный берег.
Пока Яровой выпутывался из кустов, пока перебирался через реку, с пожаром было покончено. Долго еще допекали Ивана насмешники, спрашивая, каким стилем он плавал в воздухе.
- Снизу походило на вольный… Когда человек как топор плавает…
С тех пор Яровой не совсем доверял воздуху. Да и не зря: восходящие потоки - это только один из подвохов. Сколько их еще… И только увидев гладь воды с пупырышками-кочками, успокоился Иван. Решил, что все опасности позади…
Рано успокоился.
Пока Яровой опускался, самолет летал вокруг парашютиста. Товарищи наблюдали за инструктором. Когда он скрылся за частоколом елей, росших по краям болота, у всех вырвался вздох облегчения. Восторженный Алеша Ромин, размахивая шлемом, спрашивал:
- Видали, как он, а? Видали?
Самолет снизился и пронесся над болотом. На мгновение мелькнула маслянистая коричневая поверхность. Но и за этот короткий миг все успели заметить, что Иван лежит в какой-то странной, неудобной позе - лицом вниз, вытянув вперед руки.
Самолет круто развернулся. Вот и снова болото.
Иван лежал на прежнем месте.
- Что же это с ним, ребята? - жалобно пробормотал Алеша, который всегда легко переходил от радости к тревоге.
Быстров сидел, растерянно поглаживая планшетку с маршрутной картой. Он отчаянно ругал себя за то, что и на этот раз по привычке послушался опытного инструктора. Ведь сомневался, знал, что это большой риск… Ведь он, Владимир Быстров, отвечает за безопасность бойцов!
От этих неприятных мыслей летнаба оторвал Алеша Ромин.
- Что тебе? - повернулся летнаб.
- Можно мне с Николаем? Если у Ярового…
- Тебе?!
Против желания Быстрова в вопросе прозвучало откровенное недоверие. Алеша почувствовал это, смутился и замолчал. Самолет в третий раз пронесся над болотом. Все успели заметить, что Яровой бродит по воде, складывает парашют.
- Фу ты, как напугал, - облегченно вздохнул Быстров. Достав из кармана аккуратно сложенный носовой платок, он вытер испарину на лбу.
- Да он купался, наверное, ребята! - закричал Николай.
Все смеялись, хотя каждый задавал себе вопрос - что же все-таки случилось у Ивана?
А случилось вот что…
Перед приземлением Яровой сделал все, как полагается: корпус наклонил чуть-чуть назад, согнул ноги в коленях. Когда на твоем счету более двухсот прыжков, это получается само собой.
Но все пошло совсем не так, как обычно. Ноги не почувствовали толчка, мягко провалились в жидкое месиво, и когда парашют рванул Ивана вперед, за них будто кто-то крепко уцепился. «Так можно и сломать…» - успел подумать Яровой и ткнулся лицом в грязь.