Когда он подъехал к Хатагову и сказал «слушаю, товарищ командир», Хатагов невольно улыбнулся.
— Вот что, — сказал он Макару, — возьми двоих людей и с пастухом заворачивайте все стадо. Гоните обратно в село.
— Да что их гнать, товарищ командир, коровы сами домой бегут, — отвечал Макар.
Стадо действительно уже успело «развернуться» и тронулось по дороге назад.
— Ладно, — улыбнулся Хатагов, глядя поверх коровьих спин, — проследи, чтобы коровы были возвращены их владельцам. Выполняй!
Проехав с полкилометра, Макар вдруг что-то сказал своим спутникам и, поворотив коня, поскакал назад. Подлетев к Хатагову, спросил:
— А скотину сдавать под расписку?
— Пригони скот в село — скотина сама свой дом найдет, а расписку, пожалуй, возьми… у старосты. Если старосты не найдешь, собери людей и скажи, что скотину им возвращают партизаны. Ну, еще разузнай кой-что и назад. Быстро!
— Есть быстро назад! — козырнул Макар, лихо повернул лошадь и поскакал к стаду.
Тем временем Плешков сумел поймать вороного коня и подвести его к Хатагову.
— Товарищ командир, это ваш трофей, берите! Настоящий, командирский.
Хатагов посмотрел на вороного и потрепал его по шее. Конь пугливо прижал уши. Хатагов, будучи отличным наездником, ловко вскочил в седло. Конь, почувствовав седока, успокоился и заметно присмирел.
— Добрый конь! — сказал Хатагов. — Мы с ним быстро поймем друг друга. — И он запустил пальцы в густую гриву вороного.
— Теперь вы похожи на заправского генерала, Харитон Александрович, — пошутил Плешков.
Хатагов распорядился, чтобы допросили предателей-полицаев, отобрали у них документы, обувь, одежду и отправили в штаб ближайшего отряда. Убитых приказал оттащить в лес и зарыть.
— А ты, Плешков, возьми людей и наблюдай за дорогой.
— Есть наблюдать за дорогой, — отчеканил Плешков. Макар и двое молодых партизан вернулись в отряд, когда заходящее солнце едва освещало верхушки высоких сосен. Макар держал в руках бутыль, обернутую рогожей.
— Я не насильно, товарищ командир, — начал он, оправдываясь, — сами дали… Вот крест истинный, сами, отблагодарили…
Все оживились. Макар пытался спешиться, но укутанная в рогожу бутыль мешала ему.
— Та-ак, — неопределенно протянул Хатагов.
— Скотину вручили под расписку, — торопился отчитаться Макар. — Наказали вернуть хозяевам. И еще взяли расписку, что староста обязуется помогать партизанам.
— Кто же он, этот староста?
— Из бывших кулаков, со страху голос потерял…
И Макар протянул Хатагову бумаги, которые тот просмотрел, улыбнулся и сказал:
— Все по форме. И печатью не забыли заверить. А чем же это вас отблагодарили?
Пришлось Макару разворачивать рогожу и подавать командиру огромную бутыль.
— Не выливайте, товарищ командир. Это нам староста подарил. Не выливайте! — умолял и причитал Макар.
— А если отравлен?
— Не отравлен, товарищ командир, мы пробовали. Первым самого старосту заставили отхлебнуть.
— Оно и видно, что пробовали! — раздались чьи-то осуждающие голоса.
Хатагов почувствовал настроение партизан и сказал;
— Ну, вот что, ребята. Сейчас в поход, а на следующем привале — ужин с вином!
Начали собираться. Надо было уходить подальше от места встречи с полицаями. Хатагов решил сам отозвать дозорных и, взяв с собою двух партизан, направился с ними в сторону дороги. Вскоре их окликнул Плешков.
— «Мерседес» только что проскочил, товарищ командир, — начал он скороговоркой.
— Какой «мерседес»?
— Немецкий, Харитон Александрович, самый настоящий. Не успели глазом повести, как за ним уже пыль столбом.