— Давайте обсудим…
Но вскоре после обсуждения Давид Ильич Кеймах, выполняя приказ, перелетал линию фронта и трагически погиб в неожиданно загоревшемся самолете.
Елена Мазаник — Галя — послала свою сестру Валентину в бригаду Димы разузнать кой о чем. Сама же стала еще «ласковее» к детям палача, обходительнее с фрау Анитой и с охраной. Стала общительнее со всей прислугой. Она старательно убирала кабинет фон Кубе, прислуживала ему. Постаралась закрепить свою «дружбу» с овчаркой Люмпе, которая в общем-то на нее никогда не лаяла.
Но однажды утром, перед уходом в комиссариат, ставший крайне подозрительным фон Кубе вызвал Галю в свой домашний кабинет. Он сидел за рабочим столом с суровым и грозным видом.
— Слушаю вас, господин генерал, — чуть слышно произнесла Галя. Она остановилась, как всегда, в двух шагах от фон Кубе, пытаясь догадаться о причине вызова… «Что могло произойти? — задавала она себе вопрос. — Может, заметил, что я две сигары у него взяла для охраны?»
Но строгий и сдержанный голос Кубе прервал ее мысли:
— Фрау гросс Галина, как ты поступишь, если большевики— партизаны предложат тебе большую сумму денег или золото за мою голову? Убила бы меня? — Фон Кубе поднял на Галю густые нахмуренные брови, из-под которых в упор смотрели на нее холодные глаза рейхскомиссара.
Галя окаменела. Только страшная мысль кольнула сердце: «Неужели меня предали? Кто?»
— Тебя спрашиваю, — слегка повысил голос Кубе.
Не ожидая такого оборота, Галя испуганно смотрела в глаза рейхскомиссара и молчала. А мысль лихорадочно работала. «Надя? Черная? Таня? Кто из них в гестапо?»
— Почему молчишь? — начинал злиться фон Кубе. — Ты хочешь убить меня? Ты партизанка?
«Он все знает. Надя. Надя — шпионка».
— Отвечай.
Он достал пистолет и, подавая ей, истерически кричал:
— На, стреляй, убивай меня! Убивай!
«Какой момент, — мелькнула мысль, — но вдруг не заряжен? И сил нет».
Галя закрыла лицо руками и заплакала. Всхлипывая, прерывающимся голосом говорила:
— Как можно такое, господин генерал, как можно…
— Гросс Галина-а! — послышался плач ребенка.
«Это Вилли, младший сын генерала, — осенила Галю мысль. — Он меня спасет от этого ужасного взгляда».
Через секунду вбежал Вилли со слезами на глазах и бросился к Гале.
Фон Кубе быстро спрятал пистолет.
Галя собралась с силами, немного овладела собой, взяла Вилли на руки:
— Ну, что случилось? Не плачь, не плачь, мой милый!
Вилли капризничал. Он обхватил руками шею Гали:
— Котенок убежал, он сидит на дереве, достань мне котенка, гросс Галина, доста-ань!
— Не плачь, сынок. — В кабинет торопливо вошла встревоженная фрау Анита и, не понимая, что произошло, попыталась взять сына к себе на руки. Но тот еще сильнее прижался к Гале и начал кричать еще громче, Галя стояла и плакала вместе с ним.
Фрау Анита истолковала все по-своему — Галя была молода и красива, и Анита замечала иногда, что ее муж слишком пристально смотрит на Галю. Анита подошла к мужу, положила ему на плечи свои красивые руки и спросила:
— Что с тобой, ты расстроен? Извелся совсем. Отвлекись немного… Я пойму тебя, милый, пойму. Пожалей себя, мой дорогой.
Багровый Кубе посмотрел на нее и, успокаиваясь, проговорил:
— С ума сойдешь со всем этим…
Фрау посмотрела на Галю и на Вилли:
— Гросс Галина, поймай Вилли этого котенка — все равно покоя в доме не будет…
Обрадованная, прижимая к груди, как родного, капризного Вилли, Галя выскочила из кабинета и побежала ловить пушистого котенка, который, спасаясь от своего маленького мучителя, забрался на самую верхушку тополя. Она все еще дрожала от страшного кошмара, пережитого ею наяву. Галя прогуливалась с мальчиком по саду, разговаривала с ним, забавляла, а сама отдавалась своим тревожным мыслям.
Что могло произойти, если бы в кабинет не вбежал Вилли? Она могла вцепиться в отвратительную физиономию Кубе и была бы уничтожена. Она, Галя, решившая, что Кубе все знает, могла наговорить ему невесть чего, обозвать палачом и умереть. «А может быть, он испытывает меня и ему ничего не известно? — ухватилась она за мысль. — Правда, почему я так думаю? Если бы он все знал — я уже сидела бы в гестапо».
Одно предположение сменялось другим, но ни к какому выводу она прийти не могла. «Но это странное поведение Нади?» — думала Галя.