Да, отступление смерти подобно. За спиной — вершины Кавказского хребта. Мы опираемся на стены Грозного и Орджоникидзе. До Баку — рукой подать… А Сталинград… Волга… Кто мог подумать, что фашистские войска дойдут до берегов Волги?
«Ни шагу назад!» Отступать некуда!..
Прохладный ветер трепал сухой бурьян, выл в складках Терского хребта. Темно-синее небо над горами и степью заволокли черные тучи, стремительно несущиеся с севера на юг. «Ночь по заказу разведчиков!» — подумал Цаллагов и пошел на вершину холма.
Подъем был крут. Склоны заросли кустарником. Было трудно пробираться по узкой тропе. Чуть наклоненная вперед высокая фигура, размеренное дыхание и осторожная, как бы ощупывающая землю поступь крепких ног изобличали привыкшего к горам человека. Стараясь двигаться бесшумно, Цаллагов приподнял полы плащ-палатки, но все же по временам они касались верхушек стеблей, и в темноте слышался жестковатый шорох. В разрыве туч показалась луна. Когда Бета достиг вершины, окрестности были залиты лунным светом. Цаллагов остановился. Прямо перед ним, насколько хватало глаз, расстилалась степь. Виднелась извилистая лента Те-река.
Там, внизу, желтоватыми пятнами проступали поля. Вдали белели приземистые дома селения — без единого огонька. Словно притаились. Бета всматривался напряженно, чувствуя частое биение сердца. Все вокруг было свое, родное, близкое. Здесь прошло его детство. За этим невысоким перевалом находится его селение. Вот по этой пыльной дороге Моздок — Владикавказ он не раз ездил в Ардон к родным матери на побывку. Ему ничего не стоило «отмахать» стоверстовый путь в зной, чтобы встретиться в Орджоникидзе с любимой девушкой… Самым счастливым днем своей юности Цаллагов считал тот день, когда отправился по этой же дороге в Одессу на учебу. Он мечтал стать инженером-кораблестроителем. Но помешала война: из института ушел добровольцем на фронт. В битве за Москву молодой офицер приобрел немалый опыт, он накапливался в непрерывных тяжелых боях… Немцы — в Моздоке. Все здесь — берега Терека и вот этот хребет завтра станут полем битвы… Выстоит ли батальон? Сможет ли удержать рубеж? И сколько еще продлится война? Наступит ли день, когда он повезет свою невесту в родительский дом по знакомой дороге?..
Внезапный шорох заставил его быстро обернуться. Кто-то карабкался по склону. Бета изготовил автомат и присел.
Человек сделал несколько шагов и остановился. Цаллагов узнал своего вестового Реутова.
— Что не спишь, Ваня?
Комбат любил этого тихого матроса. Коренастый, крепкий паренек, он радовал комбата своим тактом и смекалкой, непоказной смелостью.
Ваня молча стоял перед командиром.
— Что же ты молчишь? — спросил Цаллагов.
— Вы с утра не ели, вот принес, — ответил ординарец и поставил на землю котелок. — Мясо жареное и огурцы.
— Садись, — пригласил комбат. — Возвращаться в блиндаж нет времени.
— Верно! На свежем воздухе аппетит бывает зверский. Но я уже успел там, на камбузе…
— Садись!
Ваня опустился рядом. Ели молча.
— Как там усач, новобранец наш? — спросил Цаллагов.
— Ничего! Все горевал о внуках. Старуху вспоминал… А потом наелся каши и уснул.
— Ну, торопись, Ваня. Пойдем в обход…
Они остановились на выступе горы.
— Смотри, тень какая-то мелькнула и пропала. Еще одна! Видишь?
Теперь и Ваня Реутов заметил.
— Так это ж, товарищ капитан-лейтенант, должно быть, наши разведчики, — неуверенно прошептал он.
— Нет, не наши. Бригадная разведка пошла по стыку слева. А вдруг немцы? Хотят по теневой стороне пробраться к высоте «Крейсер». «Языка» им добыть нужно. Ясно. Надо проверить.
— Товарищ капитан-лейтенант, — умоляюще проговорил Ваня. — Вы обещали…
Бета Цаллагов вспомнил разговор в пути. Реутов долго приставал с просьбой послать его в разведку, когда батальон займет оборону. Комбат пообещал, хотя про себя решил, что и это желание ординарца — чистое мальчишество. Но как ему отказать?
— Ладно, спускайся вниз к младшему лейтенанту Курковичу. Передашь мой приказ: с пятью автоматчиками сделать засаду по левому борту «Крейсера».
— Есть по левому борту! А… как же я?
— Будешь проводником Курковича. Ты видел все.
Реутов подтянул сумку с гранатами, висевшую на ремне, вскинул на плечо короткий карабин и исчез в кустарнике.
Цаллагов задумался. Сможет ли Реутов сориентироваться? По правилам Куркович должен получить задание лично от него, комбата, а не через ординарца. Но дорога каждая секунда, а сам он не смог оставить НП.