— Значит, им теперь крышка! — сказал Похлебаев.
— Не только им, друг. Я разведал все явки.
— Ну, ты просто снайпер, — сказал Похлебаев. — А что за срочное дело?
— Надо ехать в лесничество!
— Прямо сейчас ехать? — спросил Похлебаев.
— Не сейчас, а сию секунду!
— Вот это в твоем стиле, Ганс, — проговорил Похлебаев. — У тебя машина?
— Нет! Я приехал к тебе на машине шефа, — ответил Ганс. — Поедем на твоем мотоцикле. Он на ходу?
— На ходу, — ответил Похлебаев. — Сейчас я спущусь, скажу Фурцу, чтоб вывел его из гаража.
— Он здесь?
— Да, я его вызвал. Он на полуторке дежурит во дворе, — проговорил Похлебаев. — Вот кофейник. Разливай кофе по чашкам. Пока ты ехал, я заварил.
Похлебаев быстро спустился по лестнице, подошел к полуторке и прошептал Фурцу:
— Коля! Комитет предан. Явки раскрыты. За ними сейчас поедут гестаповцы. Предупреди связных. А сейчас выведешь мотоцикл, зайдешь ко мне и скажешь: «Мотоцикл заправлен и подан».
За чашкой кофе Похлебаев попросил Ганса хоть в общих чертах рассказать о его замысле, но тот, отхлебывая горячий кофе, сказал:
— Подробнее в лесничестве.
В дверь постучал Фурц, переступил порог, поклонился Гансу и проговорил, обращаясь к Похлебаеву:
— Мотоцикл заправлен и подан!
— Возьми. этот сверток, пожалуйста, и положи в коляску, — сказал Похлебаев Фурцу и, взглянув на Ганса, добавил: — Это из твоих фондов.
— Хорошо, господин директор, — ответил Фурц.
— Да, сегодня, — сказал Похлебаев Фурцу, когда тот уже был в дверях, — никуда не отлучайся! Можешь только съездить позавтракать!
— Понял! — проговорил Фурц и притворил за собою дверь.
Ганс отодвинул недопитую чашку и встал.
— Ружья брать? — спросил его Похлебаев.
— Ни к чему, — ответил Ганс. — У меня два пистолета.
— Тогда поехали! — сказал Похлебаев, гася в кабинете свет.
При выезде из Минска их дважды останавливал военный патруль и каждый раз тщательно проверял документы.
— Сегодня вы без двустволок, — заметил офицер контрольного поста, возвращая Гансу пропуск и беря под козырек.
— На другую дичь охотимся! — шепнул ему на ухо Ганс.
В лесничестве все спали. Калитка была закрыта на засов, и Похлебаев с трудом отворил ее. Из сеней послышался незлобный лай Альмы, которую лесничий с некоторых пор брал на ночь в дом. Какой-то неприветливостью веяло от темного спящего дома, от облетающей листвы, от осенней лесной сырости.
Альма, узнавшая по голосу Похлебаева, громко и радостно залаяла. Слышно было, как она упиралась лапами в дверь. Потом в окне засветилась лампа, и в сенях раздался голос «хозяина леса»:
— Кто пожаловал, неужто вы, дорогие гости?
— Мы самые, — отвечал Похлебаев.
— По Альме вижу, что ты, Николай, приехал, — сказал старик, отпирая дверь. — Заходите, дорогие, заходите!
Вошедшие поздоровались и прошли за хозяином в комнату. Альме не разрешалось входить в комнату, она это хорошо знала, но сейчас вошла со всеми вместе, с опаской поглядывая на старика. Потом, убедившись, что выгонять ее не собираются, она смиренно села, изредка тычась своим влажным носом в руку Похлебаева.
— Извините, — обратился Похлебаев к «хозяину леса» Тихону Федоровичу, — что побеспокоили вас в ночное время.
— Чего там, — махнул рукой Тихон Федорович. — Скоро старухе корову доить. А ружья-то ваши, извините, где?
— Ружья в Минске остались, старина. Нам сейчас не до охоты. Три часа назад фон Кубе… того… убили, — сообщил Похлебаев.
— Господи, воля твоя! — перекрестился лесничий.
Похлебаев пояснил Гансу свой разговор. Тот кивнул и попросил старика разбудить дочь. «Пусть оденется и выйдет к нам», — закончил он. Похлебаев перевел его слова лесничему.
Лесничий ушел, а Похлебаев с Гансом начали беседовать между собой.
— Во-первых, — говорил Ганс, — убийца не действовал в одиночку. Это ясно, как дважды два. Ты со мной согласен?
— Вполне!
— Во-вторых, в отличие от Бауэра и Готберга, я считаю, что преступники вывезены из Минска и находятся в одном из партизанских отрядов. Кроме того, я сопоставил характер некоторых диверсий и убедился, что это дело рук черного бандита.
— Ну, предположим, что ты не ошибаешься. Дальше что?
— А дальше — мы узнаем точно, где находится сам главарь, узнаем, где остальные преступники…
— Вызываем войсковую часть СС, окружаем партизан и уничтожаем их лагерь… — торжествующе закончил его мысль Похлебаев.