— О нашем кэпе всю ночь проговоришь — и мало будет. Штурман Демин как начнет, веришь ли, ночи не хватает.
— Ну, что-нибудь позаковыристей.
— У него все заковыристое. Один раз на бешеном рысаке приз на бегах взял. Понял? Только-толечко стукнуло ему пятнадцать, а приз взял. Было это в городе Орджоникидзе, когда он жил у своего двоюродного брата— Алексея. Его после гражданской войны посылали учиться, кончил он ростовский вуз, и — будь здоров — иди работай в Орджоникидзе. Там он женился, обзавелся квартирой и горя не знал, жил да поживал. К нему, конечно, Астан и причалил, когда в школу-то приехал учиться. И Петя с ним. А как же, все не чужие. Парни вроде и взрослые, а дури-то в голове — уйма. Понял? Идут как-то втроем в школу — Астан, Петя и Зелим, дружок их школьный. Глядь — навстречу им, кто бы ты думал? — моряк! Высокий, плечи — во! Черный китель, на рукавах нашивки золотые, на фуражке — краб и якорь с красной звездой. Понял? Петя толкнул локтем Астана и Зелима. «Капитан», — шепнул им. А тот услыхал, обернулся и увидел, что хлопцы на него глаза пялят. Видно, добрый был человек — пошел к ним навстречу, улыбнулся, руку протянул, поздоровался. Ребята сперва оробели, но потом освоились. Астан возьми да и спроси его: «Извините, гость, вы настоящий моряк или просто так?» — «Я самый что ни на есть настоящий, ребята, капитан первого ранга, служу на Балтике. А что, разве не похож?» — «Мы только в кино моряков видели, а живого — в первый раз», — ответил Астан, смущаясь. Капитан видит, что ребята — орлы, дай, думает, закину удочки, может, сагитирую кого-нибудь на флот или в морское училище. Понял? «Сейчас, говорит, ребята, я тороплюсь, а завтра приходите в это же время сюда, я вам о морском флоте расскажу».
Ну, ребята рады, шутка ли — настоящего моряка встретили, да еще капитана. На другой день точно пришли— капитан их ждет. Познакомились, поговорили: «Зовите меня просто: дядя Володя», — сказал им, историй разных порасписывал, дал им билеты в кино да и попрощался. «Когда, — сказал, — будете призываться, проситесь па флот, может, и встретимся». Пожал ребятам руки и ушел. Больше они его не встречали, а вспоминали часто. Понял? Заронил мысль о флоте, так ребята с той мыслью и жили. Соберутся вместе, помечтают, а на людях— молчок. Даже брат Алексей дома ничего не знал. Понял? Астан умел хранить тайну. Так вот я тебе о скакуне хочу рассказать, о бешеном. Сидит однажды Астан дома, уроки учит, а в окно: стук-стук-стук… Выбежал во двор — Зелим. «Дело, говорит, есть». Да на ухо-то ему: «В воскресенье, в Ольгинском, скачки. Пойдем?» Астан долго не раздумывал. Он знал, что отец Зелима на скачки готовил белого коня, быстрого, как ветер. Не конь — огонь. Прокатиться на таком скакуне — сказка. Понял? Но как быть? Брат может не пустить, он гостей ждет. «А ты скажи брату, что в школе комсомольский по-ход», — подсказал Зелим. «Не могу я врать», — ответил Астан. «Ты не соврешь, — убеждал его Зелим. — Ты скажи, будет поход, но не говори, что ты сам пойдешь, только скажи, что поход будет, он и скажет: «Иди!» А ты промолчи, вот и не соврешь». Понял? У горцев-то врать старшим никак нельзя. Что Астан говорил, как говорил— не знаю, только Алексей отпустил его. «Раз поход, — сказал он, — значит, всем надо идти!..»
Приехали хлопцы в Ольгинское и сразу на конюшню— скакуна смотреть. Понял? Астан как увидел копя, сам не свой стал. У жеребца глаза как у барса, на месте стоит-пляшет! А Зелим подошел к нему, погладил, за уши потрепал, по шее похлопал. Астан тоже руку протянул— погладить захотел, да не тут-то было. Абрек — так коня звали — задрожал, зубы оскалил, ногами затопал. Потом уже, когда ушли из конюшни и вошли ребята в дом, хозяин приветливо встретил молодого гостя, сели за стол, поужинали. Говорили о школе, о родственниках. Зелим нет-нет да и найдет место, чтобы перед отцом друга своего похвалить или храбрецом выставить. О скакуне, ясно, разговор вели.
Когда встали из-за стола, Астан тихо сказал Зелиму: «Вижу, друг, любишь ты меня и отец твой добр ко мне. Вот бы уговорить его, чтобы разрешили мне вместо тебя на скачках Абрека повести». Подумал Зелим и, желая другу своему, гостю, услужить, согласился. «Только Абрек к тебе привыкнуть должен. Ты ему корма подсыпь, сахаром угощай, может, он тебя и признает. А то никого к себе, кроме своих, подпускать не хочет. Как увидит отец, что Абрек к тебе привык, — мы его тогда уговорим». Взяли ребята с собой в карманы сахар, хлеб и снова пошли на конюшню. Там Астан ему и сенца подкинул, и сахару дал. И что же ты думаешь? Через час-другой Астан уже на нем верхом сидел. Понял? «Я, — говорит Зелиму, — и тигра приручу». А тот ему: «Смотри, Астан, Абрек у нас бешеный, как бы на землю тебя не сбросил». — «Ниже земли не полечу», — смехом тот ответил. Словом, взнуздал он Абрека, Зелим Вороного оседлал, и поскакали хлопцы на водопой на речку. Камбелеевка, что ли, речка эта называлась. Полноводная. А у самой дороги, на повороте — бухта, заводь. Там всегда лошадей поили. И от дороги близко, и теченья нет.